Генерал (СИ)

– Да есть тут… Каждый год приезжает в начале сентября. Генерал Ордынцев. Но вы, наверное, с ним не успели познакомиться…

Каждое слово бьет наотмашь. Режет ножом, жалит напалмом. Не спрятаться никуда от ужасающей правды. Не выжить.

Мой Васечка и потаскушка с ванн. Свет меркнет в глазах, стоит только представить.

– На сегодня достаточно, – останавливаю Аню. Нет сил лежать и слушать о романе века. И так достаточно. Информации выше крыши.

Как бы ее переварить и не сдохнуть?

С трудом спускаюсь с кушетки.

– Вам плохо? – участливо спрашивает массажистка.

– Да, затошнило что-то, – признаюсь я, чувствуя, как подкатывает к горлу вязкий ком. – Пойду полежу. Завтра встретимся, – киваю, натягивая толстовку. И словно больная бреду к себе.

Нужно остаться одной и позвонить мужу. Пусть сам скажет.

«А он так сразу и признается?» – поднимает голову злой сарказм.

Стоп!

Останавливаюсь на лестнице между этажами. Я ни разу не задумалась, откуда шел Генерал, когда наткнулся на заплутавших Юру с Ларой? Если мои шли из санатория, то Ордынцев должен был подниматься в гору. А внизу у нас что? Правильно, поселок сотрудников.

Просто, капец, как все просто! И что теперь делать?

Прислоняюсь лбом к прохладному стеклу. Прикусив губу, стараюсь выровнять дыхание.

Хрен я заплачу! И не надейтесь. Не сейчас, и не здесь.

В душе поднимается дикая ярость. Попадись мне сейчас Ордынцев или его проститутка, выцарапала бы глаза обоим.

– Насть, – звоню моей Макаровой. – Что мне делать, систер? – на ватных ногах спускаясь по лестнице, спрашиваю глухо.

– Поговори с мужем! Позвони ему! – не советует, а яростно требует Настя. – Пусть объяснится. Дай ему это право.

– Насть, – вою в трубку. – Тяжело мне. Очень тяжело. Почему так происходит, а?

– Ты знаешь о ситуации со слов местных сплетниц, – увещевает меня мудрая Макарова. – Нужно поговорить с Василием. Что он скажет… Только, Катя, – строго роняет она. – Не вздумай ехать к этой бабе. Не опускайся до нее. Ты же Димирова, понимаешь?

– Да, – вздыхаю покаянно. – Понимаю. И никуда не поеду. Еще чего не хватало!

– Звони ему! Прямо сейчас! – снова требует жена моего отца и отключается.

А я послушно жму на контакт мужа и терпеливо жду, когда он ответит. Долгие гудки, похожие на мой личный реквием, бьют по мозгам.

– Вася, – сиплю я в трубку, услышав раскатистое недовольное «да!».

– Я занят. Перезвоню, – рычит в трубку Генерал и связь обрывается. Отрывистые гудки отбоя режут душу на части, заставляя мое глупое сердце истекать кровью.

Глава 38

Как чувствует себя человек, если ему выбить весь воздух из легких?

Вот и я медленно умираю. Из последних сил дохожу до своего первого люкса и без сил падаю на кровать. Благо сегодня я одна. Девчонки-охранницы отпросились в город. Да и кто меня тронет в «Соснах», если Айрата уже муж закрыл.

Васечка! Мой… Или уже нет?

Яростно сминаю покрывало в пальцах. Пытаюсь представить вместе гулящую Людку и своего мужа.

«Все успел! Всех обилетил», – всхлипываю, уткнувшись лицом в матрас. Даже сил не хватает лечь на подушку. Как теперь дальше жить? Сделать вид, что ничего не знаю? Или все-таки поговорить с Ордынцевым?

Руки сами тянутся к телефону, валяющемуся рядом. Дрожащим пальцем тыкаю в контакт мужа. И сразу слышу механический голос «Абонент временно не в сети».

Твою ж налево, Василий Петрович! Теперь ты и телефон выключил, чтобы жена не докучала.

Подтянув к себе подушку, обнимаю ее двумя руками. И прижав к себе, сворачиваюсь калачиком. Так и лежу в позе эмбриона, пытаясь мыслить здраво. Но не получается. Не фига у меня не получается!

Стискиваю зубы, бесполезно! Слезы все равно катятся из глаз, а меня накрывает волна дикого отчаяния.

Вася, миленький! Зачем ты так со мной?

Реву и не нахожу ответа. Как теперь дальше жить, зная что у мужа есть семья на стороне? Простить? Да не смогу я! Даже думать не могу. Видеть его не хочу!

И с кем загулял? С Людой с этой… Шалава она и есть шалава. С красными как у вампира губками-бантиками, с бюстом, выпирающем из-под белой рабочей формы, блудливыми глазами и вихляющей походкой. Тут и без слов все ясно. Даже мне. А когда ее в ваннах перед мужиком на коленях застала, чуть не вырвало!

И это с ней мой Вася? Ко мне после нее пришел?

Из глубины желудка поднимается тяжелый ком и стремительно движется вверх. Даже в глазах темнеет от подступившей тошноты. Подскочив с кровати, зажимаю рот ладонью и несусь в ванную. И еле-еле успеваю добежать до раковины.

А потом еще долго стою, прижимаясь лбом к стене. И готова упасть от навалившейся слабости.

– Нужно дальше жить, – набирая воду в стакан, обращаюсь к своему отражению в зеркале. – Давай, Катя, соберись, – прошу саму себя.

Но ничего не получается! Вообще ничего!

Прополоскав рот, без сил опускаюсь на банкетку, стоящую около зеркала. Кладу голову на мраморную столешницу, служащую основанием для раковины и тупо смотрю на розовые прожилки на мраморной плитке.

Папа для меня тут такую красоту навел. Старался.

«Папа! Он же приезжает сегодня», – спохватываюсь я.