Генерал (СИ)

Дух захватывает от открывшейся красоты. Горы, ущелья в полуденном зное кажутся более рельефными и строгими. А от слепящего солнца слезятся глаза. Или это я снова, как дура реву.

– Послушай меня, Катя, – сунув руки в карманы, отец стоит почти на краю пропасти. Резкий злой голос не предвещает ничего хорошего. Невидящим взглядом папа упирается в открывшейся пейзаж и морщится как от боли. – Во-первых, ты моя дочь, а не подружка. И не имеешь никакого права судить меня и тем паче вмешиваться в мою жизнь. А во-вторых, – мой разъяренный папа поворачивается ко мне. Тяжелая ладонь ложится на мое предплечье. – Я люблю Настю. Очень люблю. Постарайся это понять, наконец.

– Папа-а, – тяну привычно.

– Помолчи, – обрывает меня отец и зыркает яростно. – Я люблю ее, – повторяет глухо. – С первого взгляда влюбился. Как только вы приехали. Настя вышла из машины и я пропал. Думаешь, я сам этого хотел? Думаешь, я ничего не понимаю? Я пытался противостоять. Запрещал себе думать о ней. Но становилось только хуже. И я даже помыслить не мог, что она ответит взаимностью. Так и хотел оставаться рядом, оберегать. Коснуться ее боялся. Но все получилось спонтанно. И теперь мы вместе. Надеюсь, до гробовой доски. У нас есть Егор. Будет еще ребенок. Постарайся это понять и принять…

– Настя беременна? – охаю я восторженно. Размазываю слезы, бегущие по щекам. Только теперь я реву от радости.

– Ну да, – ограничивается коротким вздохом отец. – В начале мая ждем.

– Папочка! Как же здорово! – кидаюсь к отцу на шею. Порывисто чмокаю в небритую щеку. И реву. Снова реву как маленькая. – Это лучшая новость за сегодня! – приговариваю, уткнувшись в папино плечо.

– Ну-ну, Катя, – он гладит меня по спине. – Все образуется, дочка. Василия нужно послушать. Он мужик неплохой. И не дурак, вроде. Я даже сначала обрадовался… Насте сказал «Вот Катя наша генерала отхватила».

– Так ты проверил, папа? – отстраняюсь я. Напряженно вглядываюсь в родное строгое лицо. И в приступе любви готова снова полезть с поцелуями.

– Да, мне Макаров сразу позвонил, как только эти гнилые расклады пошли. Говорит, Васину машину в начале сентября часто в поселке видели. Но по-любому, тебе сейчас в санатории делать нечего. Айрата нейтрализовали, тебе здоровье поправили. Давай, возвращайся к жизни, дочка! Нечего в скорлупе сидеть. А муж… Он тебя и в Москве найдет. Вот только пусть разберется со своими хвостами.

Значит, все-таки правда! А я надеялась…

– Видеть его не хочу. Господи, он даже не мог выбрать кого получше, – всхлипываю в отчаянии.

– А тебе бы от этого полегчало? – криво усмехается папа и добавляет строго. – Все. Катя. Мы все с тобой выяснили. Надо ехать. Я и так на встречу опаздываю, – раздраженно поглядывает он на часы.

– Да, конечно, – киваю я и быстрым шагом возвращаюсь в машину. – Где я буду жить? – спрашиваю, переводя разговор на деловой лад.

– Первое время у нас в Марьинке погостишь. Настя просила привезти тебя к нам. Поболтаете. С Егоркой понянчишься. Глядишь и полегчает. А потом сама решишь, – спокойно объясняет папа и тут же, посчитав разговор исчерпанным, утыкается в телефон. Что-то пишет, улыбаясь.

Насте, наверное…

А мне будто серпом режет по нервам.

К нам, в Марьинку… Погостишь… Будто я чужая. И там в Марьинке не мой дом. И мне требуется приглашение…

«Стоп, – останавливаю поток обид. – Там живет семья отца. Это теперь их дом. А тебе предстоит построить свой. Для своей семьи».

Мысли снова переключаются на мужа. Как он мог так поступить со мной? Как? И какие могут быть объяснения, если он спал с этой Людой, а потом шел ко мне? Пусть даже до свадьбы. И ребенок, как постоянное напоминание об этой связи и моей глупой наивности. Ребенок все меняет.

«А может, все-таки поборешься за мужика? – вскидывается здравый смысл. – Или Людке его отдашь? Неужели откажешься от собственного мужа?»

Ну нет!

Порывисто хватаю телефон, валяющийся рядом, и снова звоню Василию.

Снова слушаю монотонный механический голос. Закусив губу, чуть ли не реву от отчаяния. Сколько часов он уже не отвечает? Может, что-то случилось?

Открыв интернет, бегло просматриваю новости. При любом чрезвычайном происшествии уже бы написали. А так, основные новостные сайты пестрят сообщениями о жизни артистов, политиков и курсе доллара. Ничего важного. Тихий спокойный день.

Но мне от этого не легче. У меня мир рушится!

Снова как заведенная набираю мужа. И снова никакого результата.

– Прекрати, – заметив, морщится папа. – Выдыхай, Катюша. Он увидит пропущенные и перезвонит. Не мотай себе нервы. И в самолете лучше поспать, – добавляет он заботливо. Все видит. Все понимает.

– А ты?

– Буду работать, – отрезает папа. – Меня люди ждут. Нужно решить, вкладываемся мы в этот гребанный проект или нет…

– А ты? – повторяю на автомате.

– Если бы только от меня зависело, я бы вложился. Годный участок. Наверное, попрет. А ты чем заниматься намерена? Или еще не думала?

– Я? – переспрашиваю отрешенно. – Не думала, пап. Но хочу рисовать. Мне нравится…