Генерал Скала и сиротка

— Сколько у тебя звезд? — деловито спросила Ядвига, постучав обложкой. Бабушкой она себя запретила называть, да и странно было бы так обращаться к семейному артефакту. Поэтому мы договорились, я обращаюсь к ней по имени или просто Пра. Так будет удобнее всем.

Тем более, что у меня пока не получалось считать ее родственницей. На дневник я косилась с подозрением, не понимая, как может память предков так своеобразно со мной общаться.

— Ни одной пока, но я собираюсь…

— Что?! Как ни одной звезды? Лидия, ты что, тяжело больна?!

Я пожала плечами.

— Нет, а что в этом такого?

Книга возмущенно запрыгала и едва не свалилась с края стола, пришлось ее подхватывать. И голос духа зазвучал в голове:

— Первую звезду обычно открывают подростком, лет в тринадцать. Даже я, одна из самых поздних, открыла ее в шестнадцать, после того, как сильно поругалась с родителями. Ух, как я была зла! Но отлично этим воспользовалась.

— Гектор, он мой воспитатель, я еще познакомлю вас… он сам инициировался спонтанно, получив звезду на войне. Так вот, он говорит, что лучше всего открывать ее после каких-нибудь жутких событий, но… я не знаю, что во мне не так — даже после штурма нашего замка, как ни гоняла искры, ничего не получилось.

— Безобразие! — обложка в моих руках потеплела и задергалась, нервно хлопая страницами. — Спонтанно инициированный дикарь учит наследницу Хельвинов?! Держите меня, я падаю в обморок! Хотя нет! Попал бы мне в руки тот негодяй, я бы выцарапала ему глаза!

— Наставнику? — напряглась я. — За что? Он меня с детства воспитывал и делал что мог.

— Я не о нем, а о твоем тупом отце! Как он посмел забросить твое воспитание, жидкая его кровь!

Она принялась ругаться, на корешке засверкали крошечные вспышки, кусая пальцы.

— Гектор неправ? — попыталась я перенаправить ее гнев в полезное русло. А заодно уберечь себя от любопытства сестер. Услышав шум в кабинете, одна из них может заглянуть, а я не собиралась их знакомить с Ядвигой пока в наших комнатах бродили приглашенные швеи.

Оказалось, что впечатляющие события, конечно, важны, но они могут быть не только ужасающие, но и радостные. Самое главное — насколько эмоционально их переживаешь. На самом пике эмоций рекомендовалось разогнать энергию по всем своим искрам и после этого собрать волну магии, сконцентрировавшись только на одной. На той, которую собираешься сделать звездой. А я, наоборот, всегда старалась максимально успокоиться и затем просто гоняла магию от искры к искре в надежде хоть что-нибудь зажечь.

— Ну-ка, подумай прямо сейчас о чем-нибудь пугающем, раздражающем или очень радостном, — скомандовала Ядвига. — А я посмотрю от чего у тебя больше всего закипает кровь.

Плюнув на приличия, в нетерпении, я скинула туфли и села поудобнее прямо на ковер посреди комнаты. Сосредоточилась, положив дневник на колено.

Хм. Что же меня раздражает… Что прямо бесит… Первым вспомнился отец, вообще мной не интересовавшийся. Мечтавший только о юге, обожавший своих смуглых дочерей. Но… он ушел с честью, пожертвовал собой, дав шанс мне и герцогству. Ну как я могла на него по-настоящему злиться?

— Добрая, жалостливая слишком. Учить тебя и учить еще. Дальше, — рыкнула Пра. — Думай, что еще тебя беспокоит. Что крутится в памяти и сильно, очень сильно тревожит?

…О странных «ворах», напавших на нас по дороге, я ничего не знала. Поэтому волновалась скорее фоном, не понимая, что происходит. Яркости чувств точно не было.

Может быть дурацкий поцелуй в трактире? Но… воспоминания почему-то не раздражали. Даже приятно было думать, что я успела поцеловаться. А сам факт последующего укуса прекрасно успокаивал, обид на мужчину после него не оставалось. В конце концов, бедняга сильнее пострадал.

— Да ладно! — фыркнула Ядвига. — Один единственный поцелуй? И не пощупала его как следует? Так! Да-да! Есть эмоция! Ну-ка… Нет, слабовата. Стесняешься, но не отчаянно стыдно. Мимо, думай еще девочка, что мучает?