Генерал Скоблин. Легенда советской разведки

В свою очередь генерал Миллер в приказе Русскому общевоинскому союзу от 18 апреля 1933 года охарактеризовал публикации «Единого фронта» как пасквиль. Констатируя, что старший лейтенант Павлов находится в отставке и его дело как гражданского лица не может быть рассмотрено офицерским судом чести «Военно-морского союза», генерал запрещал ему входить в учреждения РОВС, а чинам союза воспрещалось входить в сношения с ним.

* * *

Осенью 1933 года острота дискуссий вокруг фигуры Шатилова достигла апогея. Сам он в письмах соратникам серьезно размышлял о возможном уходе с поста начальника 1-го отдела союза, а также о желании самого Миллера снять его с должности для преодоления внутреннего кризиса в РОВС. Но Евгений Карлович на тот момент еще не принял окончательного решения о будущем ближайшего помощника барона Врангеля. С одной стороны, еще летом Миллер всерьез обдумывал возможность передачи Шатилову руководства всей активной борьбы против СССР вместо генерала Драгомирова. А с другой — до председателя РОВС постоянно доходили сведения, что Шатилов ведет против него интриги. В марте 1936 года в письме Абрамову Миллер недоуменно задаст вопрос, почему отказавшись от руководства секретной службой еще в 1930 году, Шатилов спустя три года создал за спиной председателя РОВС тайную организацию, которая вносит дух разложения в союз. Не случайны слова генерала Стогова: «Дрязги, путаница во всем и везде. Можно подумать, что люди точно нарочно перестали понимать друг друга даже в самых простых обыденных делах. Вавилонская башня какая-то. Говорили же в старину: „Гром не грянет, мужик не перекрестится“, а вот, кажется, гром не только грянул, но раскаты его продолжаются, а мужик, да и барин — креститься еще не начали».

У многих, допускаю, может сложиться превратное впечатление, что вся деятельность «Внутренней линии» сводилась исключительно к попыткам заменить Миллера Шатиловым. Это, безусловно, не так. Главная цель организации была власть в Русском общевоинском союзе и возобновление вооруженной борьбы с большевиками. И не стоит также забывать о недопущении в ряды РОВС агентов ОГПУ.

Конечно, для успешной борьбы с большевиками РОВС должен был возглавить более деятельный генерал, нежели престарелый Миллер. Рискну высказать крамольную мысль — его устранение было в первую очередь невыгодно Москве, которая все же пошла на такой шаг в сентябре 1937 года в свете изменившейся международной обстановки. В НКВД прекрасно понимали, что следующим председателем союза станет какой-нибудь более активный враг Страны Советов. И все же решились на это. Решились, хотя и боялись белой эмиграции. Ведь уже потом, в марте 1941 года, Разведывательное управление Генерального штаба РККА требовало от своих резидентур уделять «особое внимание пунктам расположения боевых формирований белой эмиграции, центрам военного обучения, их численности и организации».

Боялись белых армий. Ведь знали, что нет у СССР более непримиримого врага, готового хоть с чертом, но против коммунистов. Еще в 1933 году генерал фон Лампе писал председателю РОВС: «Я и мои друзья предложили наше содействие в борьбе против коммунистов германской власти, я в последнее время вошел в частные переговоры с представителем соответствующего учреждения Германской Национал-Социалистической партии по вопросу о совместных действиях против большевиков.

В данный момент они выразили настоятельное желание получить от нас по возможности разработанный план тех действий, которые мы предполагали бы желательным осуществить совместно с германскими национал-социалистами в направлении к уничтожению большевистской власти в России, как в направлении усиления при помощи немцев внутренней работы в России по всем направлениям, пока при сохранении полной тайны наших взаимоотношений с немцами, а потом и возможной интервенционной деятельности в широком масштабе уже даст Бог не в такой тайне».

Боялись белых армий. Ведь знали, что офицеры на чужбине живут одной лишь мыслью: продолжить борьбу. Вспомним, что говорил председатель РОВС Евгений Карлович Миллер: «Православная вера, родина, семья — вот те три устоя, на которых русский народ строил свою жизнь, свое государство. И им советская власть, олицетворенная коммунистами, объявила беспощадную войну. В моей душе сейчас живут три чувства — безграничная ненависть к большевикам, правящим Россией, надежда, что мне придется участвовать в свержении их власти, и вера в грядущее возрождение России.

Я не могу примириться с большевиками ни как с людьми, коммунистами, ни как с государственной властью в России, потому что нет ни одного вопроса морального, политического или экономического характера, как во взаимоотношениях людей между собой, так и в отношениях правительственной власти к населению и обратно, по которым взгляды, проводимые советской властью в жизнь, не стояли бы в полном противоречии с тем, чем жила Россия в течение веков и что привело ее к величию, славе и благосостоянию.