«Генерал Сорви-Голова». «Попаданец» против Британской Империи

А потом в сенях гулко грохнула дверь, все разговоры враз умолкли, а дверной проем заслонил человек, показавшийся Леше огромным, словно гора. Нежданный гость какое-то время смотрел на мальчика сверху вниз, а потом присел, и сорванец смог рассмотреть визитера: крепкого, неопределенного возраста мужчину с густой темной бородой, косматыми бровями и зелеными шальными глазами.

— Ты, малой, меня не бойся, — негромко, но внушительно бросил незнакомец. — Брат я мамке твоей. Меня дедом Колываном зовут, будешь со мной жить?

— Без Бирюши не пойду никуда… — тихо, но непреклонно буркнул Леша.

— Верно, — кивнул дед Колыван. — Друга бросать — последнее дело.

Мужчина протянул руку и погладил щенка. Тот радостно взвизгнул и ласково лизнул ладонь гостя. Моментальное единение человека и собаки наполнило Лешину душу безграничным доверием к родственнику, и он, более не задумываясь над странностями бытия, встал и начал собираться в дорогу.

Впоследствии он никогда не жалел о решении пойти за дедом Колываном. А последующие двадцать лет неразрывно связали двух столь непохожих, но безгранично близких друг другу людей.

Дед — если можно назвать дедом мужчину, разменявшего пятый десяток — был человеком странным и, наверное, даже удивительным.

О своем прошлом он почти не рассказывал. Всегда мрачноватый, суровый и немногословный, он ведал обо всем, что было и есть на Урале. Знал и об охоте, и о старательском деле, и об обычаях и законах; хаживал по Уралу — от вогульских стойбищ вверх по Оби до киргизских степей за Оренбургом, от села Абатского на Тобольском тракте до самого Соликамска. На равных говорил и с начальством, и с голытьбой, и с каторжанами. Святое писание помнил так, что священники его сторонились, в доме держал великое множество книг на разные темы. Жил охотой и рудным промыслом, а в доме — маленькой заимке близ села Никито-Ивдельское, только зимовал, да и то не всегда. Деньги у старика водились: однажды Леша видел, как дед Колыван расплатился за новое ружье старинным тяжелым золотым червонцем.

Пока Леша не вошел в возраст, дед оставлял его на заимке под присмотром древнего старика-мансийца, верного Колывану, словно раскольник — двоеперстию. Однако едва мальчишке минуло восемь лет, дед стал брать его с собой в путешествия. Поначалу ходили недалеко, но с годами обошли весь Урал. Видали и долины горных рек, ведущих в Пермскую землю, и бесконечные заснеженные леса на севере, и шумный Екатеринбург, а после и юг, где отступали прочь леса и начинались бескрайние, дикие башкирские степи.

Урал не зря называли краем странным и удивительным. Он словно являлся границей всего: русских земель, обитаемого мира, христианского бога. Здесь заканчивались сказки о сером волке и Иване-дураке и начинались легенды о мастерах-камнерезах и подземном змее — полозе. В этих краях богатством считали не горсти отчеканенных монет с ликом правителя на орле, а россыпи самоцветных камней и струящийся сквозь пальцы золотой песок. Эти места меняли саму людскую суть: пришедшие сюда люди либо принимали суровые первобытные законы, либо растворялись в просторах лесов и гор без следа. Разделяя пространство, эта граница отделяла и исконные русские ценности — землю и волю, от ценностей уральских — мастерства и терпения.

Очень быстро Леша усвоил первый урок деда Колывана — люди уважают тех, кто помощи не просит, но сам всегда может ее оказать. Фарт вообще считался на Урале ресурсом более важным, чем золото.

Многоснежные зимы старик и юноша просиживали на далекой ивдельской заимке, глядя, как переливается в небе, словно дивная восточная ткань, северное сияние. Коротая долгие вечера, дед Колыван рассказывал Леше о том, как велик мир за пределами Урала: о том, что он видел за прожитые годы, что слышал от умных людей и прочел в книгах. Школы Пелевин не знал, грамоту выучил по Новому Завету, арифметику — пересчитывая патроны, а остальные науки пришли к нему с рассказами Колывана о повадках зверья, о том, как ориентироваться по положению звезд на небе, и о том, по каким признакам искать в земле железо, медь или золото.