Генералиссимус Суворов. «Мы русские – враг пред нами дрожит!»

Россия во многом была для Европы всё ещё «терра инкогнита». Совместные с австрийцами маневры и бои привлекли внимание европейских комментаторов к русской экзотике. Австрийский офицер, участник сражения при Рымнике, вспоминал о тех боях: «Как ни хороши наши люди, но русские ещё превосходят их в некоторых отношениях. Почти невероятно то, что о них рассказывают. Нет меры их повиновению, верности, решимости и храбрости. К этому ещё присоединяется крайне воздержанный образ жизни этих людей. Непостижимо, какою пищею и в каком малом количестве питается русский солдат и как легко переносит, если не получает оной целый день. Это не мешает ему идти 12 и 14 часов кряду и, кроме того, переносить всякую невзгоду без ропота.

Пехота главным образом составляет силу русской армии. Особенность её составляет то, что она всегда чисто и щегольски одета и даже, можно сказать, убрана. Когда она идёт против неприятеля, то одета щеголеватее, чем наши войска на плац-параде. У каждого солдата галстух и манжеты чисто вымыты и каждый из них смотрит щёголем. Но при атаке снова вполне делается скифом. Они стоят, как стена, и всё должно пасть пред ними. Атака малого лагеря (у Тыргокукули), которую генерал Суворов выпросил произвести со своими войсками, была произведена с ужасным, диким хохотом, каким смеются Клопштоковы черти. Слышать, как такой хохот подняли 7000 человек, было делом до того новым и неожиданным, что наши войска смутились, однако, вскоре снова пришли в себя и с криками: «Виват, Кобург!» и затем «Виват, Иосиф!» двинулись против турок.

Если наша пехота должна уступить преимущество русской, то русские напротив отдают предпочтение нашим гусарам перед своими казаками. Хотя казаки и крайне храбры, но атакуют не в сомкнутом порядке, как наши гусары, которые этим легче опрокидывают неприятеля. Поэтому Суворов всегда требовал от нас гусаров к своей пехоте»[3].

Это весьма лестное (хотя и не без эффектных мемуарных преувеличений) определение качеств русского солдата хорошо передаёт ощущение от сражений в районе Рымника. Пассаж об австрийских гусарах, которых ценил Суворов, несомненно, связан с подвигами Карачая, который при Фокшанах и Рымнике был неотразимым клинком в руках русского полководца. Русская же кавалерия, как известно, отнюдь не исчерпывалась казачеством. И были среди русских гусар – командиров легкоконных полков – герои, не уступавшие несгибаемому мадьяру, подданному Священной Римской империи. Картины разных сражений показывают нам и необыкновенную эффективность казачьих соединений. Оставим скепсис на совести австрийского офицера, столь благорасположенного к Суворову и к русской армии.

Кампания 1790 года вошла в историю русско-турецких войн не только выходом из войны Священной Римской империи и даже не только беспримерным штурмом Измаила в конце года (об этой великой баталии речь впереди). Это был один из самых славных годов в истории Российского флота. Адмирал Чичагов на Балтийском море бил шведов – на Ревельском рейде и близ Выборга. Не удалось захватить в плен короля Швеции, но более пяти тысяч пленных Чичагов захватил, это было по-суворовски. Адмирал Ушаков на Чёрном море наносил неотразимые удары по турецким эскадрам, не считаясь с превосходящими силами противника. Победы флота стали подходящим фоном для наступательных действий армии, о которых мечтал Суворов.

Неприступный Измаил – слава и обида полководца

Я на все решусь, чтобы только еще иметь счастье видеть славу России, и последнюю каплю крови пожертвую ее благосостоянию…

А.В. Суворов

В середине 1790 года, когда Австрия вышла из войны, а со Швецией Россия наконец подписала мирный договор, главной твердыней султана Селима III на Дунае оставалась крепость Измаил. Осаду крепости русская армия вела с октября. Корабли речной флотилии генерал-майора Иосифа де Рибаса подошли к стенам Измаила. Начались бои с турками, которые пытались предупредить план Рибаса высадить десант и овладеть островом Чатал. К 20 ноября де Рибасу удалось устроить на острове артиллерийские батареи. Начался обстрел крепости и с острова Чатал, и с судов флотилии. Завязался бой, в ходе которого русский десант овладел башней Табией, после чего был вынужден отступить. Ответная атака турецкого десанта на Чатал была отбита. Турецкий флот близ Измаила удалось уничтожить; русские суда перекрыли Дунай. После 20 ноября под Измаилом наступило затишье. Осаду организовали непредусмотрительно: тяжёлой артиллерии не было, а полевой не хватало боеприпасов. В русских частях под Измаилом царила суматоха. К тому же старший по званию из русских генералов, съехавшихся к турецкой твердыне, – генерал-аншеф Иван Васильевич Гудович, – не пользовался достаточным авторитетом, чтобы добиться единоначалия. Генерал-поручик Павел Потёмкин и генерал-майоры Кутузов и де Рибас, в свою очередь, действовали несогласованно, ревниво поглядывая друг за другом…