Генералы песчаных карьер

— Сергей Евгеньевич, — прозвучал в трубке девичий голос прерываемый плачем, — Сергей Евгеньевич, помогите пожалуйста! Мне не к кому обратиться. Пожалуйста! Помогите!

— Ты кто? — спросил Ткач недоверчиво, зная повадки телефонных мошенников.

— Это я, Аня! Вы подвозили меня на автомашине и обещали помочь, если я попаду в беду!

В этом звучащем через микрофон детском голосе было столько горя и безысходности, что он не смог дальше ехать и услышав адрес, где она находится, повернул автомашину — это было недалеко.

Когда девушка предстала перед ним, он удивился её красоте и тому, что совершенно не запомнил её. Блондинка с тонкими чертами лица и умными голубыми глазами, затуманенными беспросветной грустью, словно синее небо, наполненное серыми дождевыми облаками готовыми расплескаться и пролиться на землю от резкого порыва ветра.

Осень подходила к концу. На Ане была одета искусственная замшевая куртка. Подобные по великому блату продавались лет пятнадцать назад. Локти, плечи и ворот были стёрты до блеска, что возможно у современной молодежи считалось шиком. Но Ткач-то знал ему цену.

Аня всхлипывала, прикрывая обеими ладошками рот. С ней стояла подружка — одногодка, некрасивая и толстая, с надутыми красными щеками. По её блуждающему взгляду, лёгкому покачиванию и закрывающимся векам было заметно, что она находится в состоянии опьянения. В пухлых ладонях, опущенных вниз коротеньких рук, были зажаты две бутылки тёмного пива «Балтика». Она безмолвно кивала головой, словно подтверждая, всё то, что говорит подруга.

— У меня сегодня день рождения, — всхлипывала Анна, — мы пили пиво с мальчишками у ларька. А один взял и стукнул по горлышку. При этом она показала рукой на одну из недопитых бутылок в руке подруги. А затем, опустив вниз остававшуюся у рта ладошку, показала зубы. Затекающие в рот слёзы уже перемешались с кровью и слюнями, которые сочились вдоль дёсен, местами перетекая через губы. Верхний зуб, находившийся почти по центру, был сломан наполовину.

Размазанная по лицу высохшая с грязью пополам кровяная слизь, часть приоткрытых губами зубов, с запёкшейся на них чернотой, и жемчужно беленький неровный костяной обломок, торчащий из десны, придавали лицу клоунское выражение, отчего Ткача начал разбирать смех — перед ним был наглядный пример боевой раскраски спецназа.

Он не знал, что сказать в утешение девочке, и, понимая, что это издевательство, всё же не смог сдержать хохот. При первой же икоте, начинающей его развозить, Аню прорвало. Она расплакалась навзрыд. Хотела отвернуться, чтобы убежать, но так и застыла вполоборота, продолжая вздрагивать. Не в силах двинуться с места — лишить себя последней надежды на помощь этого совершенно незнакомого ей мужчины, в котором она успела почувствовать своим недолгим, но трудным жизненным опытом доброту и отзывчивость.

Неожиданно Ткач ощутил внутри себя ту огромную непосильную горечь и безнадежность, выплеснувшиеся из этого маленького, стоящего перед ним существа с белой чёлкой волос закрывающих слипшимися кончиками заплаканные, вымазанные чёрной тушью для ресниц глаза. С лицом, испещренным замысловатыми узорами, подобными раскраски индейцев.

Он сделал шаг и прижал Аню к себе.

— Ну что ты? — заговорил он тихо, — всё будет хорошо! Не надо так расстраиваться. Починим мы твои зубки, и снова будешь самая красивая! Только не надо краситься и будешь очаровательной!

Её подруга отошла чуть в сторону и оттуда, слегка покачиваясь, глядела на происходящее. Она продолжала кивать головой, словно теперь уже соглашалась с Сергеем.

Ткач достал кошелёк и вложил Ане в руку сто долларов. Этого было вполне достаточно, чтобы отремонтировать зуб в самой дорогой зубной клинике.

В течение месяца после этого эпизода, Ткач думал, что хитрая малолетка со своей подругой, верно, развели его на деньги. Вернулись, посмеиваясь снова к ларьку и продолжили пьянку со своими пацанами. Рассказывали, как облапошили старого дурня. И когда в морозном декабре Аня снова позвонила ему на телефон, он уже попрощался с воспоминаниями о ней.

На этот раз Ткач был с друзьями в бане. Все уже достаточно выпили, и дело шло к вызову девчонок.

Сергей не любил проституток, а вместе с ними все, что к ним прилагалось: презервативы, почасовая оплата, искусственные стоны, их многообещающие взгляды и расчётливо — холодные биологические телодвижения с надменной уверенностью, что они делают всё правильно.

Чтобы не отстать от остальных, Ткач выбирал из каталога самую красивую девушку и с удовлетворением вздыхал, когда в очередной раз контора пыталась вместо неё подсунуть накрашенную дурнушку.

— Значит не судьба! — разводил руками Ткач, сердце его радостно трепетало, — буду сегодня верен жене!

Товарищи на подмены внимания не обращали. Сергей их не осуждал.

И когда в самый разгар гульбы прозвучал звонок от Ани, ради смеха он пригласил её в баню и очень удивился, когда она не отказавшись, попросила только оплатить такси.