Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918

   В 1909 году он получил чин генерал-майора — на шесть лет позже, чем Хейг, — и был назначен инспектором кавалерии, причем начальником штаба у него стал бригадный генерал Губерт Гоф, с которым он не сошелся характерами. За те два года, пока Алленби был генерал-инспектором, он умудрился поссориться почти со всеми кавалерийскими командирами, в основном по такому тривиальному вопросу, как носить подбородный ремень. Кавалеристы любили, чтобы ремень был на козырьке кепи. Алленби же, который не раз имел возможность наблюдать, как эти кепи слетают, когда кавалеристы переходят на галоп, приказал носить ремень под подбородком. Он настаивал на этом с обычным для него отсутствием чувства такта, к тому же, будучи нетерпимым человеком, иной раз переходил на крик и в результате стал врагом всего кавалерийского корпуса. К тому времени, как его отправили командовать кавалерийской дивизией во Францию в 1914 году, его уже знали во всей армии как «Быка»: вряд ли ему хотели сделать комплимент этим прилипшим к нему с 1909 года прозвищем, хотя и произносимым иной раз с восхищением.

   Несмотря на плохой характер, Алленби, без сомнения, был думающим военачальником. Убежденный приверженец кавалерийской тактики, он тем не менее не мог понять, что исход сражений — за современной техникой. Читая лекцию в Королевском объединенном военном институте в 1910 году, он сказал: «Мы не полностью используем возможности пулеметов, поскольку недооцениваем это оружие. Лично я верю, что их роль не сводится к применению лишь в кавалерии — за ними огромное будущее».

   Алленби вел кавалерию на поддержку II корпуса Смита-Дорриена при Ле-Като и участвовал при 1-м Ипрском сражении, где его кавалеристы действовали в спешенном строю. Вскоре его дивизия получила новые пополнения из Англии и была развернута в кавалерийский корпус, но по сравнению с пехотой кавалерия уже не играла заметной роли в битвах 1915 года. К маю 1915 года Алленби, ставший командиром V корпуса, дослужился до генерал-лейтенанта и принял участие в сражении при Фризенберге (8-13 мая). Он потерял 8000 человек, но позиции удержал. То, что во время 2-го Ипрского сражения он настаивал на нанесении немедленного контрудара, чтобы отбить потерянную территорию, лишило его всякой популярности (однако мы объяснили выше причины такого его поведения).

   Почитатели Алленби — а их довольно много — утверждают, что, несмотря на то что он был противником подобной стратегии, подчиняться любому приказу, чего бы ни стоило его выполнение, его вынуждали принципы. Фельдмаршал Уэйвелл писал, что «долг, а не амбициозность есть ключ к пониманию характера Алленби». Склонность Алленби ускорять ход событий, невзирая на потери, не улучшала его репутацию полевого командира. Она еще больше пострадала во время действий у Лооса, когда, получив приказ провести отвлекающую атаку на Ипре, он выбрал в качестве цели Оже — высоту, которая устояла при всех предыдущих приступах. Штурм Оже был отбит с большими потерями для Алленби: во время контратаки немцы применили огнеметы. Однако эта неудача не нанесла Алленби большого вреда: фельдмаршал Френч в октябре 1915 года представил его к чину полного генерала на временной основе[55] и вверил ему 3-ю армию. Вместе с армией ему досталась линия фронта протяженностью 30 км от Соммы до Арраса. VII корпус его армии провел отвлекающую бесплодную, но стоившую многих жизней атаку на Гоммекур в первый день битвы при Сомме.

   С годами отношения Алленби с Хейгом не наладились. Они обычно носили формальный характер, напоминающий холодную учтивость, хотя на еженедельных совещаниях армейского командования замечали, что главнокомандующий бывало прерывал замечаниями речь Алленби, чтобы услышать иное мнение. Особенно часто это происходило, если эту другую точку зрения высказывал старый друг Хейга генерал Губерт Гоф. Но вне зависимости от отношений с Хейгом Алленби тем не менее считался компетентным командующим, хотя и не выдающимся и не чрезвычайно талантливым. Но этого было мало для того, чтобы при Хейге, который не был ни почитателем, ни другом Алленби, добиться и сохранить высокий чин. На самом деле гораздо более отягчающим обстоятельством было то, что Алленби, по всеобщему признанию, представлялся человеком, которого не заботило, какой ценой он достигал результата, скольких жизней стоило захватить какую-либо позицию. Возможно, это было преувеличением или даже результатом слухов, распускаемых его врагами, поскольку Ллойд Джордж, который очень внимательно следил за потерями, к Алленби относился тем не менее уважительно и даже с восхищением; но, с другой стороны, этому могла способствовать антипатия, существовавшая между Алленби и Хейгом.