Генералы Великой войны. Западный фронт 1914–1918

   Френч оказался одним из тех немногих военачальников, которые возвратились из Южной Африки с еще более высокой репутацией в глазах общественного мнения, и его заслуги были отмечены присвоением ему звания генерал-лейтенанта, а также званий командора ордена Бани и командора орденов Святого Михаила и Святого Георгия. Ему также был предложен высокий и престижный пост главнокомандующего в Олдершоте. И вот в это самое время стали возникать первые сомнения в его пригодности к работе на высших командных постах. Френч был кавалерийским генералом, и он возвратился из Южной Африки с убеждением, что в современных боевых действиях кавалерия по-прежнему будет играть свою роль. Он не был одинок в этом вопросе, конные армии оставались важной составляющей армий многих государств, включая армию Германии и Красную Армию. Что же касается 1914 года, то тогда армии всех государств отправлялись на фронт, имея в своем составе крупные кавалерийские подразделения. Высшие офицеры того времени не могли представить себе военных действий без участия кавалерии; однако дальновидные высшие офицеры видели, что эпоха солдат, посаженных на лошадь и вооруженных пикой и саблей, уже подходит к концу.

   И в военных действиях в Южной Африке кавалерия как таковая в широких масштабах вытеснялась «конной пехотой» — тем, что представляли собой войска буров: стрелками, которые в конном строю двигались к полю боя, но сражались в пеших порядках, вооруженные оружием пехотинцев. Френч прекрасно понимал, что конная пехота может быть очень полезной, но считал ее не более чем вспомогательными частями традиционных кавалерийских подразделений. По его мнению, кавалерия в большей степени должна быть вооружена саблей и пикой, нежели винтовкой, и ее задача — решать исход сражения традиционной кавалерийской атакой arme blanche («с холодным оружием»). Он отстаивал эту свою точку зрения и в своем написанном в октябре 1902 года письме к лорду Робертсу, в котором он анализировал причины неудачи боевой операции против буров, которую проводил 17-й уланский полк, которым командовал его хороший друг, в ту пору подполковник Дуглас Хейг.

    «Лично я считаю, что очень жаль, что в той операции кавалеристы 17-го не воспользовались саблями. У меня нет никаких сомнений, что тогда бы они перешли в атаку, и даже случись им потерять несколько человек, они все равно смогли бы отбросить противника, вместо того чтобы давать ему повод к наступлению… с тех пор как я прибыл в эту колонию, это не первый случай, когда кавалерия страдает от отсутствия оружия для атаки в конном строю».

   Остается тайной, что могут сделать солдаты с саблями там, где не смогли добиться успеха солдаты с магазинными винтовками (за исключением, пожалуй, внезапной атаки лавой на не ожидающего ее или на деморализованного противника). Однако все время своей службы в качестве главнокомандующего в Олдершоте Френч так и остался убежденным сторонником arme blanche. Казалось, он не замечал происходившего в те времена стремительного развития военной техники и посвящал всего себя делу пропаганды и обучения таким методам боевых действий, которые, без всякого сомнения, были устаревшими. В этом отношении он показал себя человеком зашоренным и отставшим от времени; это только молодым офицерам дозволяется вздыхать по славным подвигам прошлого; предполагается, что офицеры высшего состава дальновидны и готовят своих солдат к грядущим войнам. Кроме того, Френч не разделял мнения своих начальников, выраженного в директиве, согласно которой при повышении преимущество отдается офицерам, окончившим штабной колледж. Френч не имел подготовки поданному курсу, и для него опыт его собственной службы и продвижения по служебной лестнице служили доказательством того, что и без штабной подготовки офицер может хорошо и грамотно справиться с высшим уровнем командования войсками.

   Еще более значительными оказались споры по поводу боевой подготовки кавалерии. Сын фельдмаршала майор Джералд Френч в своей книге «Жизнь фельдмаршала сэра Джона Френча» («Life of Field Marshal Sir John French») упоминает эту полемику, которой были заняты высшие умы армии в годы перед Первой мировой войной:

    «С тех пор как окончилась англо-бурская война, не прекращались бурные споры, касающиеся реформы в боевой подготовке кавалерийских войск. Одна сторона… утверждала, что огнестрельное оружие приобрело большее значение, чем холодное… и что в будущем огневая подготовка будет играть ведущую роль в общей подготовке солдата-кавалериста. Другая сторона оставалась верной сабле и пике и в бою полагалась на ошеломляющее действие внезапной кавалерийской атаки, соглашаясь при этом, что умение обращаться с винтовкой тоже не должно быть оставлено без внимания.

    Мой отец был ярым поборником последней концепции… и упорно боролся против любых стремлений превратить кавалерию в конную пехоту».