Генетический взрыв

А друзья нужны. Как вы думаете, почему Игорь Залетин зарядил дальнюю экспедицию в Севастополь? Понимает, что одним нам не выжить, требуются надежные соседи. И хорошо бы понять заранее, будут у нас с ними отличия в целях, путях и общественных нормах-устройствах? Но об этом невозможно говорить, потому что никто для себя еще ничего не определил. Общины по большому счету живут максимум послезавтрашним днем. Я вот считаю, что всем пора об этом задуматься, и постоянно настаиваю: о принципах будущего государственного строительства договариваться нужно у причала, заранее.

Мне до сих пор непонятно: что мы строим, ребята? Залетин от таких разговоров отмахивается, ему вечно некогда. Только он не от моих вопросов отмахивается, а от своих, точно таких же.

Хорошо, у меня хоть есть возможность поинтересоваться у первого лица. А каково простому человеку, живущему в крошечной, подконтрольной Центру общине? Такой человек спрашивает злее, настойчивее: «Что вы мне предлагаете, вожди анклавов, что будет конкретно со мной и с моей семьей? Вы, пусть чисто декларативно, ответьте народу: через три года, товарищ мелкий предприниматель, в идеале у нас тут в Сочи будет вот так… ух! Сидит сейчас бывший фермер, а ныне патрульный, с задумчивым лицом и, вспоминая школьное образование, размышляет: «Хорошо. Но где, извините, дедушка Ленин с его Декретами о Мире и о Земле?» Нет декретов, вообще никаких.

Я не знаю, что планирует Гарик (да и власти Севастополя) делать, например, с частной собственностью на землю, но что-то мне подсказывает – «Декрет о Земле» сработал бы круто. Это вам не шуточки, это серьезно, ясный знак, маяк. Настолько ясный, что число сторонников у автора такого стратегического документа резко возрастет. Потому что крестьянин или фермер поймет, за что ему лично стоит рисковать жизнью в схватках с неприятелем и терпеть все невзгоды переходного периода.

Что, нет Ленина, не подобрали на роль? А где хотя бы Рузвельт с его знаменитым девизом: «Каждая американская семья должна каждый день иметь на столе курицу»?

Какой будет строй у свершенного, какие возникнут партии? Есть ли они сейчас, зарождаются ли новые, оппозиционные? Каковы будут цели и задачи общества после победы над гугонцами, приоритеты и планы экономического развития? Ничего этого нет. Вообще. И если еще недавно можно было сваливать на «некогда, пока воюем, брат, терпи и надейся», то теперь люди все чаще и чаще стали задавать неудобные вопросы.

Убежденные коммунисты живут в одном периметре с монархистами, анархистами и сторонниками развитого капитализма. Это бомба, и она рано или поздно рванет и в новом мире. К 1917 году ВКПб, надо сказать, основательно подготовилась. Партийное и государственное строительство шло параллельно ведению боевых действий против белых и Антанты. Все успевали. Сейчас – зияющая пустота вместо ответов…

Задранный на левом предплечье подрывника-самоучки рукав куртки открывал еще не потерявшую четкости характерную черную татуировку – волчий крест идейных нацистов. Это еще не свидетельствует о его однозначной принадлежности к Правому Сектору или былым добровольческим батальонам, в которых выжили наиболее приспособившиеся, а значит, самые умные. Эти-то как раз и наклепали хутора в степи, живущие по своим, одному Богу известным законам, далеко они не лезут, у них новые приоритеты.

Димка рассказывал мне, что чаще всего на полуостров пробираются не организованные группы диверсантов, а как раз одиночки-фанатики, сами себе в свое время свернувшие голову набекрень, ущербные несчастные люди, так и не сумевшие перестроиться в новых условиях. Ортодоксы, у которых циклически запускающаяся программа уничтожения и самоуничтожения не позволяет запускать другие, рациональные.

Свалившийся с плеча автомат неприятеля лежал рядом, а небольшой тактический рюкзак остался на спине. Не, в него я не полезу, вдруг очередное «СВУ» взорвется, на этот раз у меня в руках, кто знает, какие меры предосторожности могли прийти в голову отчаянному диверсу?

А ведь он к яме бежал…

Вот был бы прикол, успей диверс прыгнуть вниз ко мне, полумертвому! Но он не успел, времени у носителя нацистской свастики хватило только на быструю смерть от осколка собственноручно сваянной адской машинки.

Носимая рация не добивала. Пойду проверю ту, что в машине.

На авось.

* * *

Скорей бы, устал я до невозможности, полежать бы надо.

Закончив осмотр, въедливый Валерка неторопливо подошел к нам, положил локоть на крыло черного «Хайлюкса» и доложил:

– Больше следов нет, один он воевал. Всего одним дураком меньше, жаль.

– Это было очевидно. Ну что, повезло тебе, Гош, – кивнув напарнику, констатировал высоченный группер по имени Дима, с позывным «Фидель», очень своевременный такой спасатель, вовремя сообразивший, когда и куда за мной нужно ехать, представитель принимающей, так сказать, стороны и мой опекун.

– Что-то пошло не так? – без особого интереса поинтересовался я.

– Все пошло не так. А еще больше у него бы пошло не так, поймай он тут колонну с нормальным головным дозором, сразу уронили бы.