Генетика любви

– Вы же знаете, что во времена войны с трасками наши военные истребители гибли сотнями, а вместе с ними и пилоты. У большинства вернувшихся из открытого космоса машин зияли бреши в подкрылках, иллюминаторах и хвостовой части, но ни у одного не было повреждений в районе ядерного реактора. Конструкторы ошибочно решили укреплять именно те части, где дыры от плазмы встречались особенно часто, и лишь помощнику главного инженера пришла в голову мысль, что изучать надо в первую очередь не те повреждения, с которыми корабли вернулись, а те – с которыми не вернулись. Он предложил укреплять не крылья и хвосты, а дополнительно защищать реактор от взрывов и перегрева.

– Хорошая идея. – Фабрис кивнул. – Дельная.

– «Ошибка выжившего» – это систематическое смещение выборки. В моем примере конструкторы рассматривали только вернувшиеся корабли. Так же и в вашей модели, я уверен, Планетарная Лаборатория в первую очередь рассматривала пары цваргне-цваргиня с исключительно зарегистрированными отношениями.

– А с какими же надо? – удивился Фабрис.

– Со всеми. – Себастьян развел руками. – Да, понимаю, сложно, но… По крайней мере, так исследования будут стоить хоть чего-то. А то, к чему пришла Планетарная Лаборатория Цварга, можно выразить одним предложением: когда цварг привязывается к женщине любой расы, а она отвечает ему взаимностью, у них появляются дети. В отличие от пар цварг-цваргиня, смешанные пары изначально регистрируют отношения только тогда, когда у них есть глубокие чувства. Я лично не знаю ни одной пары, где бы цварг сказал, что у него нет привязки к супруге-не-цваргине, но при этом он оформил с ней брак. По сути, это утверждение лишь подтверждает мою гипотезу о деторождении, но никак не отметает ее.

– И что же вы хотите, чтобы опровергнуть или подтвердить свою теорию, господин Касс? – совершенно серьезно спросил Робер.

– Данные, как можно больше данных. Ту самую репрезентативную выборку. – Ученый улыбнулся. – Но, боюсь, собирать мне придется их всю жизнь… Что же, если виза для Орианн уже готова, то я, пожалуй, не должен вас задерживать.

– Погодите.

Фабрис остановил Себастьяна жестом и что-то набрал на коммуникаторе. Через несколько секунд наручный браслет провибрировал в ответ, эмиссар нахмурился и снова что-то набрал. Еще через полминуты господин Робер довольно хмыкнул.

– Сейчас подойдет.

– Кто? – удивился Касс.

– О, ну, на Уилла Роббинсона я, к сожалению, повлиять не могу. Личный секретарь администратора – тот еще цепной пес. То, что у вас получилось у него выторговать информацию о шести цваргских семьях, поверьте, это чуть ли не самая большая победа над Уиллом, о которой я слышал, но вот сам Густав вполне себе…

В этот момент двери небольшого помещения, куда эмиссар привел профессора, чтобы поговорить с глазу на глаз, с грохотом распахнулись, и в комнату вихрем ворвался низенький пухленький цварг в белом халате со знакомой символикой капли и шприца. Его огромные рога венчали голову словно массивная корона.

– Фабрис! Ну что там у тебя стряслось?! У меня бактерии вот-вот вызреют, мне вообще не до всех твоих премудростей!

Проигнорировав присутствие третьего цварга, господин Гарсиа прошествовал до стола эмиссара и уперся ладонями в массивную столешницу.

– Густав, познакомься, – не моргнув глазом ответил Робер и в приветственном жесте указал на собеседника: – Себастьян Касс. Профессор астробиологии и межгалактической генетики. Себастьян, это профессор Густав Гарсиа, он же главный администратор Планетарной Лаборатории. В Серебряном Доме бывает редко, но сегодня именно такой день.

– Да ноги бы моей тут не было, если б ты не обязал меня здесь появляться! – фыркнул цварг, но все же развернулся и оглянулся на Себастьяна.

Когда мужчина только появился на пороге, из-за стремительных движений вошедшего Касс ошибочно подумал, что это его ровесник, максимум пятьдесят-семьдесят лет, но сейчас на него уставились внимательные глаза из-под кустистых седеющих бровей.

«Да ему лет двести пятьдесят, не меньше!» – изумился Себастьян.

– Очень приятно познакомиться.

Профессор астробиологии протянул руку, но на этот раз ее не пожали.

– Себастьян Касс, Касс… – пробормотал старичок, глядя на ладонь. – Уж не родственник ли вы Севера Касса? Ну, такого… отказника.

– Да, у моего отца бракованные резонаторы, – спокойно отозвался Себастьян.

– А у вас, стало быть, нет. – Густав не спрашивал, он утверждал. Шагнул ближе, принюхался и… – Мне надо срочно в лабораторию, у меня гениальная идея!

С этими словами бодрый старичок рванул из комнаты.

Фабрис проводил господина Гарсиа с легкой усмешкой на губах.

– Он по-своему гениален, но с внешним миром за него общается секретарь.

«Теперь понятно, почему Роббинсон ни в какую не хотел давать мне контакты Гарсиа».

– Итак, я перешлю вам номер Густава, – как ни в чем не бывало продолжил Фабрис. При этом мужчина элегантным и явно отработанным движением достал платок из левого кармана и протер столешницу в том месте, куда не так давно опирался господин Гарсиа. – Уверен, что он передаст вам данные для репрезентативной выборки.