Генезис. Книга I

— Госпожа Краснова, прошу Вас, проходите! — учтивый молодой человек, стоявший у массивных дубовых дверей, учтиво поклонился, стараясь не смотреть на подошедшую к нему девушку. — Собрание тринадцати Когтей уже началось! Все ожидают только вас!

Елизавета окинула парня взглядом и хмыкнула, задрав к верху носик.

— Открой дверь!

— Сию секунду! — выпалил парнишка и, дёрнувшись, схватился за ручку.

Дверь поддалась, но с усилием. Это не ушло от взгляда Красновой.

— Такой слабак и в роли швейцара? Кто тебя сюда поставил⁈ — взревела она, но, заметив, что на неё смотрят остальные двенадцать когтей из глубины зала, замолкла и фальшиво улыбнулась. — Прошу прощения за опоздание, господа! Задержалась по своим, женским делам! Надеюсь, я ничего важного не пропустила?

— Входи, Краснова, — сухо и надменно произнёс мужчина с длинными пепельными волосами, убранными в хвост. — Мы как раз обсуждали твою встречу с Мышецким.

— С Мышецким? — Краснова уселась в кресло и закинула ноги на стол, что очень не понравилось остальным, но никто не посмел и слова ей сказать. Пускай она и была третьей среди «Лунных когтей», но по силе она не уступала главе. Её магии боялись все, без исключения. Даже сам глава относился к ней с осторожностью. — Что с ним? Он ведь подох, разве нет?

Глава горько вздохнул:

— К сожалению, это не так. Он выжил, но находится в коме, и, когда он очнётся, это лишь дело времени, — он бросил косой взгляд на Урусова, отчего тот вздрогнул. — И если он очнётся, то обязательно выставит нам обвинение.

— Обвинение? Какое ещё обвинение? — Елизавета нахмурилась и даже ноги со стола скинула.

— Урусов жульничал на дуэли, и из-за этого Мышецкий чуть не погиб. Если об этом узнает комиссия Истребителей, Урусову — конец, а наша репутация скатится ниже плинтуса. Я думаю, мне не нужно вам объяснять, что тогда произойдёт?

— Эти чёртовы фанатики не посмеют к нам сунуться! — взревела Краснова и ударила кулаком по столу. — Лично прибью каждого!

— Помолчи, Елизавета! Ты же знаешь, у «Светочи» больше всего шестых курсов, и с ними Он, а с ним лучше не ссорится. Даже мне или тебе будет сложно с ним справиться.

— Саша, но Он ведь один! Что Он нам сделает?

— Краснова! Не заставляй меня повышать голос! — не выдержал Романов и встал со стула. — Мы здесь, чтобы понять, как подступиться к Мышецкому, когда он очнётся! Это может произойти совсем скоро. Для нас сейчас не лучшее время, чтобы терять товарищей и, тем более, репутацию! И ты была последней, кто говорил с ним перед произошедшим.

— Не последней, — вдруг заговорил Урусов, перебив главу, что было редкостью для всех, кроме Красновой. — Последним был тот слабак, Трубецкой. Если надавить на него, преподать ему урок и отправить в лазарет, мы сможем управлять Мышецким. Хотя, я уверен, что это не понадобится.

— Почему это? — нахмурился Романов. Все уставились на Урусова.

— Скоро моя семья решит вопрос с Мышецким, — ответил Степан и ухмыльнулся. — Он больше не очнётся!

* * *

Проснувшись около полудня, я сразу ощутил изменения в своём теле. Пакость куда-то пропал, и я решил сконцентрироваться на том, что изменилось. Первое и самое главное, я снова мог двигаться. Ещё не в полной мере, но новая аугментация работала на полную катушку, с каждой минутой улучшая моё состояние. Я даже смог пошевелить рукой и потрогать то место, где совсем недавно зияла дыра. Сейчас её не было, и я уже было хотел обрадоваться, как вдруг осознал, что забыл одну невероятно важную деталь.

Под бинтами было ничего не видно, а потому я решил прислушаться к своим ощущениям и, как только это сделал, побледнел. Место моего сердца занял артефакт, который в меня установили врачи. И судя по всему, из-за того, что он находился в груди, в момент моего прогрессивного лечения аугментацией, сердцу места там не нашлось!

— Да чтоб меня! — выпалил я и ударил по бортику кровати. — И что теперь с этим делать?

Но не успел я вдоволь выругаться, на моей груди появился перепуганный Пакость.

— Хозя, жопу полный! — выпалил он, уставившись на меня бешенными глазами.

Моё волнение как рукой сняло, но появилось новое. Я прекрасно знал, что Пакость — тот ещё бесстрашный гадёныш, и раз даже у него такой взгляд, значит, происходит что-то действительно страшное. Потому и ситуация с моим сердцем мигом отошла на второй план.

— Что стряслось?

— Жопу! Жопу! — продолжал вопить Пакость и указывать на дверь. — Убиса, убиса!

— Убийца? — я нахмурился и, закрыв глаза, прислушался к чуйке.

В самом деле, из коридора исходила едва уловимая жажда крови, которую кто-то пытался скрыть, но безуспешно. И её владелец медленно приближался, явно направляясь в мою сторону. Открыл глаза и уверенно посмотрел на Пакость.

— Прячься и готовься меня защищать, понял?