Читаем Генезис символа «холокост» и будущее государства Израиль полностью

«Печальное настоящее и будущее Израиля, к сожалению, не может быть проблемой только его граждан. Крах этой страны будет означать невиданную в истории победу радикального ислама, который получит колоссальную психологическую «инъекцию». Первой жертвой этой победы станет умеренный ислам: мусульмане увидят, что эффективна только максимально жёсткая политика. И дальше надо развивать успех теми же методами. Тем более что Европа сопротивляться не будет, она уже сдалась. Останутся США и Россия».

Российский интеллектуал А.Пионтковский так описывает начало «исхода»:

«Когда зверь, впервые в эту войну по-настоящему почувствовавший запах крови, прыгнет в следующий раз, Израиль будет прижат к своей последней Стене Плача. Ему не на кого будет надеяться. Ему останется только убивать и умирать, убивать и умирать. Запад будет наблюдать эту трагедию с сочувствием, политически корректным пониманием правоты всех сторон и глубокой озабоченностью. Через любезное посредничество традиционных бизнес-партнеров из саудовского королевского дома периодически будут организовываться гуманитарные коридоры для эвакуации из Израиля раненых, стариков, детей, да и вообще всех желающих уехать».

Необходимо отметить, что в книге Джона Хаги второму «исходу» евреев посвящена целая глава: «The Second Exodus Begins». «Исход» евреев из Израиля не является закрытой темой, в отличие от холокоста. Более того, обсуждение данной темы позволяет выявить своеобразную «линию разлома» между американскими и ортодоксальными евреями.

Второй «исход» евреев в состоянии породить не менее мощный символ, чем символ «холокост». Не исключено, что новый «исход» станет толчком к новой фазе мутагенеза символа «холокост», но вероятность этого крайне низка. Скорее всего, второй «исход» евреев сотворит новый символ.

Вопросы без ответа

«Можно ли представить, что негативное маркирование символа «коммунизм» не оказывает мобилизующее воздействие на «правых» во всех без исключения странах мира? Взаимосвязаны ли между собой рост этнонационализма и экономическая глобализация? Можно ли представить, что грядущие трагические события в форматах Третьей мировой войны или Первой глобальной великой депрессии не затронут государство Израиль и символ «холокост»?

Генезис символа «холокост» наглядно демонстрирует, что данный символ вступил в фазу «гашения» и в ближайшей исторической перспективе перейдет в статус «спящих» символов. И лишь события, радикально меняющие формат восприятия данного символа, способны вновь «зажечь» данный символ. Но будут ли подобные шаги предприняты?

Анализ генезиса символа «холокост» позволяет предположить, что вероятность возрождения символа «холокост» крайне низка. Более высока вероятность рождения нового символа, скорее всего, связанного с архаичным символом «исход». Но когда это произойдет, и какие влиятельные силы будут вовлечены в процесс «зажигания» нового символа — на эти вопросы также нет ответа.

После «рубиконного времени»

«Рубиконное время» в мировой истории завершается началом периода новой стабильности. Новая глобальная стабильность наступает после «рубежа невозврата». «Рубежом невозврата» к прежнему мировому порядку после Первой мировой войны необходимо признать создание «государства нового типа» — СССР. Дата принятия Конституции СССР — это «рубеж невозврата».

«Рубиконное время», начавшееся 29–30 сентября 1938 года («Мюнхенский сговор») было завершено в 1947 году. «Рубежом невозврата» после Второй мировой войны необходимо признать день Независимости Индии. Крушение Британской империи и колониальной системы наиболее значимо проявилось именно в данном событии.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ревизионизм холокоста

Нюрнбергский процесс и Холокост
Нюрнбергский процесс и Холокост

Многие послевоенные СЃСѓРґС‹ о "военных преступлениях" придали авторитетную правовую легитимность холокостной теории истребления. Самым важным из РЅРёС… был большой Нюрнбергский судебный процесс 1945–1946В гг., официально известный как Международный Военный Трибунал (РњР'Рў) (International Military Tribunal (IMT)). Правительства Соединенных Штатов, Советского Союза, Великобритании и Франции судили самых известных из оставшихся в живых немецких руководителей как "главных военных преступников" за различные "военные преступления", "преступления против мира" и "преступления против человечности". Выражаясь словами Устава Трибунала, эти "нацистские заговорщики" совершили СЃРІРѕРё преступления как составную часть обширного "Общего Плана или Заговора". Помимо этого, одно лишь правительство США организовало еще двенадцать вторничных Нюрнбергских процессов, проведенных между 1946 и 1949В гг. Аналогичные процессы были проведены Великобританией в Люнебурге и Гамбурге и Соединенными Штатами в Дахау. Впоследствии было проведено много судебных процессов, связанных с холокостом, в Западной Германии, Р

Марк Вебер

Публицистика

Похожие книги

Свой — чужой
Свой — чужой

Сотрудника уголовного розыска Валерия Штукина внедряют в структуру бывшего криминального авторитета, а ныне крупного бизнесмена Юнгерова. Тот, в свою очередь, направляет на работу в милицию Егора Якушева, парня, которого воспитал, как сына. С этого момента судьбы двух молодых людей начинают стягиваться в тугой узел, развязать который практически невозможно…Для Штукина юнгеровская система постепенно становится более своей, чем родная милицейская…Егор Якушев успешно служит в уголовном розыске.Однако между молодыми людьми вспыхивает конфликт…* * *«Со времени написания романа "Свой — Чужой" минуло полтора десятка лет. За эти годы изменилось очень многое — и в стране, и в мире, и в нас самих. Тем не менее этот роман нельзя назвать устаревшим. Конечно, само Время, в котором разворачиваются события, уже можно отнести к ушедшей натуре, но не оно было первой производной творческого замысла. Эти романы прежде всего о людях, о человеческих взаимоотношениях и нравственном выборе."Свой — Чужой" — это история про то, как заканчивается история "Бандитского Петербурга". Это время умирания недолгой (и слава Богу!) эпохи, когда правили бал главари ОПГ и те сотрудники милиции, которые мало чем от этих главарей отличались. Это история о столкновении двух идеологий, о том, как трудно порой отличить "своих" от "чужих", о том, что в нашей национальной ментальности свой или чужой подчас важнее, чем правда-неправда.А еще "Свой — Чужой" — это печальный роман о невероятном, "арктическом" одиночестве».Андрей Константинов

Александр Андреевич Проханов , Андрей Константинов , Евгений Александрович Вышенков

Криминальный детектив / Публицистика