Гений

– Юджин, не говори глупостей! У меня сейчас много денег – больше, чем у тебя, во всяком случае. И эти деньги так или иначе уйдут. Все равно от них проку не будет, я могу тратить их на что угодно. Так почему же тебе не воспользоваться хотя бы частью? Ты потом мне вернешь.

– Ну уж нет, – повторил Юджин. – Так у нас дело не пойдет. Я предпочитаю работать. А впрочем, дела мои совсем не так уж плохи. Возможно, мне удастся продать картину. В любой день может прийти сообщение о продаже. А что ты хотела предложить?

– Поедем завтра кататься. Мама уезжает в Бруклин к тете Элле. У тебя в мастерской есть телефон?

– Конечно, есть. Только я не советовал бы тебе звонить туда.

– От одного раза ничего не станется.

– Пожалуй, что и ничего. Но лучше нам этого не делать, во всяком случае не вводить в правило. Там народ очень строгий. Им приходится быть строгими.

– Понимаю, – сказала Карлотта. – Ну ладно, не буду. Я просто думала, как бы это устроить. Но давай условимся. Ты знаешь верхнюю дорогу по ту сторону реки?

– Знаю.

– Так вот, иди завтра по этой дороге в час дня, а я догоню тебя на машине. Тебе можно будет на этот раз уйти?

– Конечно, можно, – сказал Юджин, – я ведь только шутил. Я и денег могу раздобыть.

Когда он устроился на работу, у него еще оставались от его сбережений сто долларов. До сих пор он отчаянно цеплялся за них, но теперь, когда положение его несколько прояснилось, он решил, что может, пожалуй, позволить себе потратить кое-что. По всем признакам он находился на пути к выздоровлению. Счастье снова возвращалось к нему.

– Хорошо, в таком случае я вызову автомобиль. Ты ведь не прочь покататься?

– Нет, – ответил он. – Я захвачу с собой новый костюм и переоденусь в мастерской.

Она весело рассмеялась: его щепетильность и простодушие умиляли ее.

– Ты мой принц, мой прекрасный принц из детской книжки! – воскликнула она и бросилась ему на шею. – Ты ангел небесный, мое божество! Ты даже не догадываешься, как долго я тебя ждала! Мой волшебник, мой принц! Я люблю тебя, люблю! Лучше тебя нет на свете.

– А ты моя волшебница. Но оба мы с тобой нехорошие, и ты и я. Ты отступница, отщепенка, а я – мне даже страшно подумать, что я такое.

– Это что еще за слово – отщепенка? – спросила Карлотта. – Я такого и не слыхала.

– Отщепенка – это женщина, отвергнутая обществом, отбившаяся от стаи голубка.

– Что ж, на меня похоже, – сказала Карлотта, вытягивая свои сильные, гладкие руки и задорно смеясь. – Не желаю я связываться ни с какой стаей! Ко всем чертям стаю. – Она заговорила нарочито вульгарным тоном. – Лучше мне улететь с моим волшебником. Он мне дороже всего на свете. Только я да ты, мой принц! Так, значит, я твоя любимая отщепенка? Ну, скажи, ты любишь голубок, отбившихся от стаи?

– Это немыслимо! Ужасно! Ты невозможная женщина! – пытался остановить ее Юджин.

Но она закрыла ему рот поцелуем.

– Любишь, да?

– Эту – люблю. Эту голубку – да, – отвечал он, нежно гладя ее лицо. – Как ты хороша, Карлотта, как ты прелестна! Какая ты изумительная женщина!

Она бросилась ему на шею.

– Кто бы я ни была, я твоя, мой волшебник. Можешь требовать от меня все, что угодно, делать со мною все, что захочешь. Ты сладкий дурман, Юджин, мой ненаглядный! Когда ты со мною, я не помню себя от счастья, я ничего не вижу и не слышу. Ты заставляешь меня забывать обо всем. С тобой я ни о чем не думаю! И мне дела нет ни до чего. О, почему ты не свободен? Почему и я не свободна? Уехали бы мы с тобой на необитаемый остров! О, черт возьми! Жизнь – это сплошное недоразумение, правда? Так давай же брать от нее все, что она может нам дать!