Гений. Оплот

Услышав это, Анджела чуть не закричала: «Зачем ты лжешь, Юджин?» – так как характер у нее был вспыльчивый и временами она совершенно теряла самообладание. Но она сдержалась. Ей хотелось выведать побольше. Как это сделать, она еще не знала, но время поможет – надо только выждать. Юджин направился в ванную, поздравляя себя с тем, что так легко отделался и избежал долгих расспросов. Но мысль о клочках письма, все еще лежавших в жилетном кармане, вытеснила из его памяти это минутное чувство успокоения, – впрочем, не надолго. Он повесил пиджак и жилет на крючок и направился в спальню за чистым воротничком и галстуком. Пока он находился там, Анджела проскользнула в ванную. Она всегда уделяла много внимания платью Юджина, чистила, гладила, чинила, но сегодня ею руководили другие мотивы. Она быстро обшарила все его карманы и обнаружила обрывки письма; тогда она сняла пиджак и жилет с вешалки, будто бы для того, чтобы вычистить на них какие-то пятна. В этот момент Юджин спохватился. Он поспешно вышел из спальни, но письмо было уже в руках у Анджелы, и она с любопытством рассматривала его.

– Что это такое? – спросила Анджела, вся насторожившись; она учуяла в этих клочках новое доказательство измены мужа. Зачем было Юджину хранить в кармане разорванное письмо? В последнее время ее не покидало предчувствие беды. Все в муже казалось ей подозрительным. И вот теперь правда выплывала наружу.

– Ничего, – сказал он, слегка нервничая. – Какая-то записка. Брось ее в корзину.

От Анджелы не укрылось что-то странное в его голосе и поведении. Ее поразил его виноватый взгляд. Что-то тут неладно! Его беспокоят эти бумажки. Может быть, в них ответ на мучившую ее загадку? Возможно, в них имя той женщины? У нее мелькнула мысль сложить эти клочки, но она тут же решила, что надо проявить полное спокойствие. Так будет лучше. Нужно потерпеть сейчас, чтобы больше разузнать потом. Она кинула бумажки в корзину, решив позднее, на досуге, сложить их. Юджин заметил, что она колеблется и словно что-то заподозрила. Он испугался, – ведь она может что-то предпринять? – но что?.. Когда обрывки бумаги полетели в корзину, он вздохнул с облегчением, но не успокоился. Если бы можно было сжечь их! Он считал мало вероятным, что Анджела вздумает их складывать, но ему было страшно. Он все что угодно отдал бы сейчас, лишь бы этого не случилось, и ругал себя за глупейшую сентиментальность, которая завела его в такую ловушку.

Глава XXVII

Анджела не стала терять ни минуты. Едва Юджин прошел в ванную, она быстро схватила обрывки, кинула на их место другие, похожие, и начала собирать письмо, разложив его на гладильной доске. Это не представляло большой трудности, так как клочки были крупные. На одном, треугольном, обрывке она прочла: «О Джини!», на другом «мост», а на третьем – «роза». Достаточно было взгляда, чтобы убедиться, что это любовная записка, и все ее нервы напряглись от сознания важности сделанного ею открытия. Значит, у Юджина кто-то есть? Не этим ли объясняется его холодность, его притворная ласковость? Не потому ли он не хотел, чтобы она приезжала? Боже мой, неужели конца не будет ее пыткам? С белым, как мел, лицом, судорожно сжимая в руках предательские клочки бумаги, она быстро прошла в гостиную и снова занялась письмом, решив довести дело до конца. На это не потребовалось много времени. В минуту письмо было сложено, и тогда Анджела прочла все. Любовное послание! От какой-то развратной твари! Ну, конечно. За всем этим крылась какая-то таинственная женщина. «Испепеленная роза»! Будь она проклята, эта искусительница, эта воровка чужой любви, эта сирена, притягивающая, завлекающая мужчин взглядом своих змеиных глаз. А Юджин! Пес! Негодяй! Подлый трус! Изменник! Неужели же он вовсе лишен всякой порядочности, душевной доброты и чувства благодарности? Так поступить с ней в награду за все ее долготерпение, за все страдания и жертвы. Писать, что он болен и одинок, что он не может предложить ей приехать, и в то же время волочиться за другой! «Испепеленная роза»! Будь она трижды проклята! Пусть господь поразит ее смертью за то, что она так бесстыдно, так бессовестно похитила священную собственность другой женщины!