Гений российского сыска И. Д. Путилин. Гроб с двойным дном

В этом невольно вырвавшемся восклицании было столько гордости и самодовольства, что я невольно улыбнулся.

«Вот оно, профессиональное самолюбие!» — мелькнула мысль.

— Приступим, Статковский.

Бывший шулер преобразился. Глаза засверкали восторгом, чуть не вдохновением.

— Прошу садиться, пане. Пан доктор играет?

— Как сапог! — ответил за меня Путилин.

— Ха-ха-ха! — почтительно рассмеялся шулер-виртуоз.

— Вот колода в моих руках. Прошу внимания.

Он, точно хирург, собирающейся приступить к операции, засучил рукава.

— Это для чего же? — спросил я.

— Для того чтобы показать вам, как можно чисто работать даже голыми руками!

Путилин внимательно следил за всеми манипуляциями «мастера».

— Какую угодно игру вашему превосходительству? — спросил Статковский.

— Да начнем с польского банчка. Игра эта теперь очень распространена в игорных домах.

— О, то есть, то есть! — согласился с этим исправившийся шулер.

Он попросил меня «срезать» колоду и обратился к Путилину.

— Сейчас я буду метать. Кого угодно, чтобы я бил — вас, ваше превосходительство, или пана доктора?

— Ну, хоть меня, что ли... А то доктор испугается, — рассмеялся Путилин.

— А может бить вас вместе?

— И это можете?

— Сколько угодно. Я начинаю. Вы, ваше превосходи­тельство, не возьмете ни одного удара.

Карты были даны.

— Бита! — произнес Путилин.

Новая сдача.

— Бита!

— А теперь хотите взять?

— Хочу. Раз, два, три.

— Дана!

Статковский торжествующе поглядел на нас.

— То есть игра!

— Ловко! — вырвалось у Путилина. — Сколько способов, голубчик?

— О, очень много, ваше превосходительство: «по крапу», «по срезке», «по передергиванью», «по накладке».

— Ну, теперь объясняйте и демонстрируйте каждый отдельный способ и его приемы.

Началась целая лекция.

— В то время, когда вы режете, я делаю то-то... Когда я сдаю, то получается так...

— Ага, ага... А если так? — задавал вопросы Путилин.

— Тогда я делаю вот так. То вам ясно, ваше пре­восходительство?

— Повторите-ка еще раз, Статковский!  Впрочем, дайте-ка карты теперь мне в руки. — И Путилин уселся метать.

Я ровно ничего, говоря откровенно, не понимал в этой карточной абракадабре.

Путилин начал игру.

— Так?

— А то ей богу хорошо! Як Бога кохам, ваше пре­восходительство — удивительный человек! Так быстро усвоить...

— Что поделаешь, любезный пан Статковский, в нашем деле все надо знать.

— Бита?

— Бита!

— Дана?

— Дана!

— Помилуй Бог, если бы я не был начальником сыскной полиции, я мог бы, стало быть, сделаться недурным шулером?

— Без сомнения, ваше превосходительство! — с восторгом и искренним восхищением поглядел на своего ученика знаменитый маэстро.

Путилин расхохотался.

Урок длился еще часа два. С редким терпением и упорством добивался этот необыкновенный человек результата, необходимого для его планов.

— Ну, баста!.. Довольно! Спасибо, Статковский. Имейте в виду, вы можете мне понадобиться. Может быть, нам придется играть очень скоро вместе. Вас ведь забыли? Теперь не знают?

Статковский вспыхнул.

— Простите, голубчик... Я спрашиваю об этом для пользы моего дела.

— Нет, нет, меня никто не знает. Прошлое умерло. Теперешние же «мастера» знать меня не могут.

Когда мы остались одни, я спросил Путилина:

— Кто этот субъект?

— Знаменитый некогда шулер. Он попался мне в руки. Он на коленях клялся и умолял, что исправится, что больше никогда не будет заниматься своим позорным ремеслом. Я спас его. И он сдержал слово. Те­перь он служит, у него уже взрослые дети.

— И не играет?

— Никогда. Даже в дурачка.

Мы распрощались.

— Я уведомлю тебя, лишь только случится что новое.

ЛИЧНОСТЬ САМОУБИЙЦЫ ОПОЗНАНА. СИБИРСКИЙ ЗОЛОТОПРОМЫШЛЕННИК И ЕГО СВИТА

На другой день, не утерпев, я заехал к Путилину.

— Ну что, Иван Дмитриевич, нового ничего пока?

— Работаем, — неопределенно ответил он. В то время, как мы болтали, Путилину доложили, что его желает видеть дама, г-жа Грушницкая.

— Попросите.

В кабинет вошла молодая, миловидная дама, отлич­но одетая. Она была очень взволнована. Лицо заплакано.

— Чем могу служить, сударыня? Садитесь, пожалуйста.

— У меня... у меня исчез муж. Я не обратила бы внимания на то обстоятельство, что он не ночевал ночь, но по городу ходят слухи, что вчера, кажется, у вас был найден труп самоубийцы. Я страшно встревожена, ва­ше превосходительство… У меня является ужасное предчувствие... Я бросилась к вам... ради Бога, если что-нибудь вы знаете...

Путилин выразительно посмотрел на меня. Облако грусти легло на его прекрасное лицо.

— Вашего мужа звали... его имя начинается с буквы А?

Дама вздрогнула.

— А вы откуда это знаете? Да, его имя Александр. Александр Николаевич Грушницкий... Ради Бога...

Путилина нервно передернуло.

— Успокойтесь, сударыня... Не надо волноваться... Ска­жите, ваш муж любил играть?

— Да. Вы и это знаете? Стало быть… вы его знаете?

Дама в волнении вскочила с кресла.

— Ах, не мучьте меня, скажите скорее, он жив? Да? Этот самоубийца не он?

— Доктор, будь добр, приготовь, — быстро бросил Путилин.