Гений российского сыска И. Д. Путилин. Гроб с двойным дном

И, упоенная сознанием своей красоты, молодости, блестящего положения в свете, своим сегодняшним триумфом, она направилась через будуар в спальню.

Но лишь она успела сделать несколько ша­гов, как вдруг остановилась, вся задрожав и похоло­дев от ужаса.

¾ Боже мой... Что это?!

Она пробовала крикнуть, но голоса не было. Она пыталась броситься бежать, но ноги, ее изящные пре­лестные ножки в бальных туфлях, словно приросли к пушистому ковру ее будуара.

Высокие китайские ширмы, прикрытые развеси­стыми листьями пальмы, зашевелились, заколыхались и из-за них показался яркий свет двух огненных огромных глаз, напоминающих собой круглые фо­нари.

Миг — и что-то страшное, бесконечно страшное стало подыматься, расти и одним прыжком ринулось к ней.

Это «что-то» была фигура какого-то отвратитель­ного чудовища — не то зверя, не то человеческого существа.

Обезумевшей от ужаса графине бросились в глаза черная мантия-крылья, развевающаяся вокруг чудо­вища. Голова — почти совершенно круглая. Но какая голова!

Широко раскрытая пасть с толстыми, красными губами, из которых высовывался красный язык, нечто вроде змеиного жала. Огромные круглые глаза чудовища горели багровым светом. Но руки, готовые вот-вот схватить ее, были как бы человече­ские.

¾ Ни с места, графиня! Ни одного звука, ни од­ного движения, иначе вы погибнете, — раздался в рос­кошном будуаре хрипло-свистящий шепот страшного чудовища.

Какой поистине дьявольской насмешкой звучали эти слова: «Ни одного звука! Ни одного движения!»

И без предупреждения об этом несчастная велико­светская красавица не могла, благодаря смертельно­му страху-столбняку, ни крикнуть, ни двинуться.

А страшное крылатое чудовище с лицом вампира все ближе и ближе подходило к ней.

¾ Я — последний гость вашего бала, но и самый страшный, графиня. Что? Вы боитесь меня? О, не бойтесь, я не страшнее тех напудренных, раздушен­ных лживых господ, которые с лестью на устах, но со смертельной завистью и ненавистью на сердце сколь­зили вот сейчас по паркету вашего дворца. Я — кро­вопийца-вампир.

¾ Господи... — еле слышно слетело с побелевших уст графини.

¾ Да, я — вампир. Вы никогда не слыхали о су­ществовании этих существ, которые так любят при­жиматься к теплым грудям людей и медленно, с на­слаждением высасывать капля по капле всю их кровь?.. Но слушайте меня. Я принадлежу к породе особых вампиров: я не щажу мужчин, но всегда щажу женщин... таких красивых, как вы, графиня.

Голос, несомненно, человеческий, несколько привел в себя великосветскую львицу.

¾ Я... я, кажется, сплю, брежу... или схожу с ума... Что вам надо? Пощадите меня... кто вы?

Она говорила как бы в припадке сомнамбулизма, тихо, не сводя устрашенных глаз с отвратительного призрака-чудовища.

¾ Кто я? Вы уже знаете. Что мне надо? Вас. По­щадить вас? Хорошо. Я пощажу вас, но с одним усло­вием.

¾ С... каким... условием?..

¾ Вы должны принадлежать мне, или вы погиб­нете. К утру найдут ваш труп. Он будет белее ваше­го платья. Я люблю вас, вы должны быть моей. Кля­нусь вам, вы не знаете, что такое любовь существ особого мира, сверхчеловеческой области!

И чудовище сделало шаг по направлению к гра­фине.

¾ Au non du ciel... во имя неба, спасите меня! — громко крикнула она. — Кто там... спасите...

Но крик ее был заглушен тяжелыми портьерами, мягкой мебелью, пушистым ковром...

А вампир все ближе, ближе... Уже его цепкие страшные руки-лапы касаются ее... Уже свет его баг­ровых глаз впивается в ее искаженное ужасом лицо, уже слышно у самых щек, усамых губ его горячее, прерывистое дыхание.

¾ Ах! — пронесся последний вопль-крик бедной жертвы. Высоко взмахнув руками, она покачнулась, зашаталась и грянулась навзничь, во весь рост.

ГРАФ Г. У ПУТИЛИНА. ВИДЕНИЕ БУДОЧНИКА

—Теперь вся надежда на Вас, дорогой господин Пути-лин! Вы одни только можете расследовать это непо­стижимое и страшное приключение ночью в будуаре моей жены.

Такими словами окончил свой рассказ сильно взволнованный граф Г., приехавший к Путилину в два часа дня, стало быть, очень скоро после злополучно­го бала.

Признаться откровенно, я, присутствовавший при этом объяснении графа с великим сыщиком, был по­ражен и озадачен немало.

¾ Как чувствует себя теперь графиня? — спросил Путилин.

¾ Теперь несколько лучше, хотя все еще в сильно нервном возбужденном состоянии. Около нее — це­лый консилиум докторов. Утром жеее нашли лежа­щей на ковре в глубоком обмороке.

¾ И когда графиня была приведена в чувство, она рассказала вам о страшном ночном приключе­нии?

¾ Да, monsieur Путилин.

¾ Скажите, граф, ваша супруга не страдает нер­вами?

¾ О нет! До сих пор она не имела понятия ни об истериках, ни об обмороках. Всегда веселая, живая, полная силы, молодости.

Мой друг погрузился в раздумье.

¾ Конечно, вы были страшно потрясены, граф, но, однако, вы не заметили ли случайно, не произведено ли какое-нибудь хищение из будуара вашей супруги?

¾ Мне кажется, что нет. Все драгоценности, оде­тые на ней: диадема, колье, серьги, браслеты, кольца — в целости.