Гений столичного сыска

– Теперь по особо важным, – поправил Иван Федорович Пескова. Тот уважительно посмотрел на Воловцова и продолжил:

– …сваливается судебный следователь по особо важным делам из Москвы, мол, будьте любезны принять и всячески содействовать. Кому ж такое может понравиться?

– Да, я понимаю, – развел руками Иван Федорович. – Но не по своей же воле я здесь. И это тоже надо понимать. К тому же, – добавил он, – имеются обстоятельства, которые не принять во внимание нельзя. Это я про заявление Колобова.

– А эти обстоятельства могут разрушить версию Сусальского, что убийцей является Константин Тальский? – осторожно поинтересовался Песков, присаживаясь наконец на стул. – К тому же, судя по материалам, которые собрал Харлампий Варлаамович, это уже и не версия, а самый что ни на есть непреложный факт.

– Если Колобов действительно как-то замешан в двойном убийстве во флигеле на Владимирской улице – а это мне и предстоит выяснить, – возможно, виновность Константина Тальского перестанет быть фактом. – Иван Федорович немного помолчал, после чего задал вопрос, в достаточной мере его интересующий: – Кстати, я тут слышал, что этот Тальский вовсе не племянник убитой генеральши, а ее внук. Это что, досужие измышления рязанских матрон или правда?

– Это правда, – кивнул Песков. – Он сын полковника Тальского.

– Гм, – раздумчиво произнес в ответ Воловцов.

– Вот тебе и «гм», – хмыкнул титулярный советник и на полном серьезе добавил: – Советую приготовиться к тому, что тебе будут вставлять палки в колеса.

– И кто же? – не очень доверчиво отнесся к предупреждению Пескова Иван Федорович.

– Сусальский, – как само собой разумеющееся ответил Песков. – Ему до почетной отставки осталось всего ничего. Ляпунов ему так и сказал: у тебя два пути. Первый – ты раскрываешь это дело, находишь убийцу и изобличаешь его неопровержимыми доказательствами, после чего уходишь с почестями, орденом Святой Анны третьей степени и полным пенсионом по первому разряду плюс надбавка за орден. Второй путь – дело остается нераскрытым, и ты увольняешься от службы по выслуге лет с пенсионом в половину оклада без ордена и прочих почестей. Сусальский, как он считает, дело раскрыл, убийцу нашел и сделает все, чтобы так оно и было…

– Благодарю, что предупредил, – слегка нахмурившись, промолвил Иван Федорович.

– Не за что, – отозвался Песков. – Ну, я пойду.

– Если понадобится помощь, я могу на тебя рассчитывать? – спросил Воловцов, когда Песков уже выходил из кабинета.

– Всегда! – кивнул титулярный советник и вышел из кабинета, плотно закрыв за собой дверь.

Глава 7

По следам покойного мещанина колобова

Кожаная папка с «Делом об убиении генеральской вдовы П. Е. Безобразовой и ея служанки горничной А. Сенчиной и о пожаре, случившемся августа 28‑го числа 1903 года» была толстенной. И тяжелой. Иван Федорович знакомился с собранными в ней материалами не торопясь, делая нужные записи в своей памятной книжке, способные впоследствии пригодиться.

Шутка ли: только свидетельских показаний более восьмидесяти! Плюс показания обвиняемого, медицинские заключения, заключения экспертов и прочие бумаги, обычно присутствующие в подобного рода делах. И еще – а это неприятно поразило Ивана Федоровича – в деле наличествовало обилие явно ненужного материала, часто в виде слухов и сплетен, загромождающего и отвлекающего от имеющихся фактов и чаще всего выставляющего обвиняемого, да и всех прочих участников произошедшей драмы, в негативном свете.

Конечно, судебный следователь Сусальский постарался и провел предварительное следствие досконально и скрупулезно.

Обвиняемый в двойном убийстве и поджоге Константин Тальский был придавлен тщательно собранными уликами так, что не поверить в его причастность если не разумом, то сердцем было нельзя. Все указывало на то, что именно Тальский-младший повинен в убийстве генеральши Безобразовой и ее горничной и последующем поджоге дома. Возможно, так оно и было. Усугубляло положение Константина Тальского еще и то, что он сам не единожды пытался разными намеками и измышлениями в своих показаниях увести следствие в сторону. Так, он заявил о любовной связи горничной Сенчиной с неким фельдфебелем Прохоренко и ненавязчиво, как бы между прочим подводил дознавателей к мысли, что фельдфебель вполне мог знать, что и где находится во флигеле и где искать у генеральши Безобразовой деньги и ценные бумаги.

А что?

Совершенное преступление могли замыслить они оба – Сенчина и Прохоренко. В ночь на двадцать восьмое августа Сенчина могла тайно впустить его ночью во флигель. Прохоренко сделал свое черное дело, то есть убил генеральшу и ограбил ее. После чего решил покончить и с Сенчиной как со свидетельницей преступления. Или – чтобы с ней не делиться. Такое тоже случается. После чего преспокойно покинул флигель, выйдя через дверь черного входа. Злые собаки во дворе дома на фельдфебеля не лаяли, поскольку знали его: к Сенчиной он ходил открыто и не единожды пивал у нее в девичьей чай с бубликами.