Гении сыска

Словом, разоблачили провокатора Азефа. И что? Наконец-то эсеры могли действовать по-настоящему эффективно? Отнюдь. После ухода Азефа боевая деятельность партии просто сошла на нет. И власти, наконец, могли вздохнуть спокойно. Кто же выиграл от действий Бурцева?

Когда Бурцева назвали "Шерлоком Холмсом русской революции", не кто иной, как его бывший информатор, благородный полицейский Бакай возмущённо отозвался на это в 1912 году: "Вы и Шерлок Холмс мне представлялись двумя противоположными полюсами, как по социальному положению, так и по моральному облику" 197. И чуть дальше: "На деле Азефа... Вы заработали до 40 000 франков.

197 Цит. по изданию: Леон Троцкий. Политические силуэты /Леон Троцкий. Сочинения. Гос. Изд-во, 1926. С. 120.

К Вам поступали деньги с разных сторон – из Швейцарии, из Америки, от партий, от частных лиц. Вы сами говорили, что за один первый год Вашей кампании Вами было получено более 100 000 франков... за дутые дела о выеденных яйцах" 198. Вот тебе и раз... А говорят – бескорыстие Бурцева восхищало даже его врагов... Да ещё дутые дела...

198 Там же.

Сам Бурцев вспоминает, как при той самой случайной встрече во Франции в 1912 году Азеф ему сказал: "Если бы не вы, я бы убил царя!" И был при этом, как пишет Бурцев, совершенно искренен. Добавим: потому что говорил правду –именно незадолго до бурцевских разоблачений Азеф активно готовил покушение на Николая II. И – что тут скажешь? – действительно, активность Бурцева эту подготовку остановила.

Так что же? Была ли степень сотрудничества Азефа с охранкой вполне допустимой для революционера-террориста? Такая практика существовала. Можно, например, вспомнить члена Исполнительного комитета "Народной воли" революционера Н.В. Клеточникова, который совмещал участие в революционной деятельности, в том числе в подготовке покушения на Александра II, со службой в одном из департаментов Третьего отделения 199. Служба позволяла ему раз за разом срывать планы полиции по раскрытию революционной организации. Если Бурцева, справедливо или нет, называли "Шерлоком Холмсом русской революции", то Клеточникова можно было бы назвать "Штирлицем русской революции".

199 Тогдашний политический сыск.

Или же Азеф переступил черту, которая отделяла "игру" от предательства?

На этот вопрос ответа не существует.

Общепринятым является мнение об Азефе как о "провокаторе" (агенте полиции). Его как будто подтверждают не только разоблачения Бурцева, вроде бы, поддержанные Лопухиным, но и воспоминания А.В. Герасимова – начальника Санкт-Петербургского охранного отделения. В своих воспоминаниях "На лезвии с террористами" он много страниц уделяет деятельности Азефа как добросовестного агента. Глава, в которой он впервые выводит на сцену Азефа, так и называется "Знакомство с моим лучшим агентом" 200.

200 См. Герасимов А. На лезвии с террористами. М.: Товарищество Русских художников, 1991.

Но мемуары Герасимова были написаны спустя два десятилетия после всех разоблачений, когда "провокаторство" Азефа уже стало общим местом для историков русской революции.

Опять-таки, окончательно решить, рассказывает ли эта книга об агенте полиции или об "агенте" революционной партии, мне по прочтении не удалось. Меня не оставляло всё то же ощущение: Вальтер Шелленберг вспоминает об истинном германском патриоте Штирлице и о своём мудром руководстве...

Так что, несмотря на вышесказанное, я оставляю этот вопрос открытым. Но не забудем, что разоблачение (истинное или мнимое) главы Боевой организации как агента-осведомителя Охранного отделения, обезглавило партию эсеров всерьёз и надолго. Может быть, в этом всё дело? И "Шерлок Холмс русской революции" Владимир Бурцев оказался всего лишь пешкой в умелых руках полиции? С его позёрством и тщеславием (что никак не отрицает искренности и личной порядочности охотника за провокаторами) он вполне подходил на такую сомнительную роль. Во всяком случае, в рассказе Бурцева хватает лакун, вызывающих сомнения.

Впрочем, иногда мне кажется, что Азефу было наплевать и на партию, и на власти. Полиция не сумела предотвратить нескольких терактов, совершённых под его руководством, – убийств министра внутренних дел В.К. Плеве, московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича и санкт-петербургского градоначальника В.Ф. Лауница. Первого русские революционеры (и Азеф в их числе) считали виновником печально известного кишинёвского погрома 1903 года (погибли 49 человек, были ранены 586). Второго – главным вдохновителем государственного антисемитизма: став в 1891 году московским генерал-губернатором,