Гении сыска

Невозможно проанализировать особенности личностей и биографий наших героев без сопоставления их. Воспользуемся же опытом древнегреческого философа и писателя Плутарха. В самом популярном своём труде, "Сравнительные жизнеописания", он сравнивает знаменитых исторических деятелей, реальных и легендарных, живших в разные эпохи, но в чём-то важном похожими друг на друга: Юлия Цезаря и Александра Македонского, Ромула и Тесея, Демосфена и Цицерона. Чем наши герои хуже перечисленных? По мне, так в чём-то и лучше. Вот и решил я завершить эту книгу сравнением Эжена Видока, Игнациуса Поллаки и Алана Пинкертона.

Что между ними общего?

И чем они отличаются друг от друга – принципиально?

Сначала – об общих чертах. Кроме, разумеется, профессии, того, что все они были сыщиками, борцами с преступностью. Но что ещё в их жизни было похожим? С самого начала?

Думаю, читатель уже заметил: три великих сыщика начинали свою общественную деятельность в эпоху социальных потрясений. Причём все трое вполне активно в них участвовали.

Эжен Франсуа Видок был солдатом, а затем и офицером революционной армии в годы Великой французской революции. Игнациус Пол Поллаки участвовал в событиях европейских революций 1848 года. Алан Пинкертон был самым молодым и радикальным лидером чартистов в Глазго.

А вот затем...

Видок, если верить официальной биографии, стал преступником, а Поллаки и Пинкертон бежали из своих стран, первый – в Великобританию, второй, напротив, из Великобритании – в США.

Что же – Видок из нашей троицы по этому вопросу выпадает?

Да как сказать. Может, выпадает. А, возможно, и нет. Даже если предположить, что официальная версия биографии знаменитого француза справедлива, почему бы не рассматривать его бегство "в Страну Криминала" тоже своего рода эмиграцией? Уходом от привычной жизни? По-вашему, натяжка? Ну, хорошо.

Значит, в вопросе эмиграции Видок выпадает.

Вернёмся к Поллаки и Пинкертону. Оба молоды, предприимчивы, оба полны решимости начать новую жизнь в чужой стране. И оба – так уж получилось – оказываются причастными к правоохранительной деятельности. Пинкертон становится помощником шерифа, Поллаки – переводчиком в суде.

Заметим, что в том же возрасте третий, или, вернее, первый из Большой Тройки, служит в армии, мошенничает, корсарствует, сидит в тюрьме, бежит с каторги. Иными словами, оказывается по другую сторону баррикады, которую защищают его коллеги.

Но рассмотрим теперь то, как каждый из них пришёл к делу всей жизни. Делу, принесшему им славу и – да-да, бессмертие.

Видок – первопроходец. Его энергии, изобретательности, артистизму Европа обязана появлению первой на континенте криминальной полиции, а в дальнейшем– и первого частного сыскного бюро.

Поллаки становится учеником Чарльза Филда. Затем открывает собственное частное детективное бюро.

Пинкертон работает у старшего брата, занимающегося охраной желехнодорожных грузов. Затем открывает собственное частное сыскное агентство.

Вот с этого момента сходство существенно усиливается. Все трое показывают себя непримиримыми борцами с преступностью.

Все трое активно и охотно используют новейшие достижения криминалистики, от которых полиция с досадой отмахивается.

Все трое показывают себя противниками сложившихся стереотипов – как профессиональных, так и социальных.

Видок приглашает на работу бывших преступников, доказывая, что преступниками многие становятся от безысходности.

Поллаки всемерно помогает борьбе революционеров с преследующими их властями. Да и сам он, будучи евреем-эмигрантом, сочувствует жертвам социальных, религиозных и национальных преследований.

Пинкертон впервые в истории полицейского и частного сыска принимает на службу женщин и бывших рабов. Это немногим отличается от подхода к вопросу о приёме на службу Видоком других изгоев. Тем более что в обществе, в котором он живёт, иные преступники считаются более респектабельными гражданами, нежели женщины, тем более люди с тёмной кожей.

И Пинкертон, и Поллаки числят среди друзей таких прогрессивных и даже радикальных деятелей, как Фредерик Дуглас, Авраам Линкольн и Джон Браун (первый), или как Фридрих Энгельс и Эдвард Бернштейн (второй).

Видок, представитель более страшего поколения, не дожил до Гражданской войны в США. Игнациус Поллаки и Алан Пинкертон в этой войне решительно и вполне убеждённо оказались на одной стороне. Поллаки выявляет агентов Конфедерации в Лондоне, Пинкертон – в Вашингтоне. Что интересно: сходство дополняется и отношением к ним, вызванным их активностью на поприще контрразведки. Игнациуса Поллаки раздражённо именовали "наглым германским евреем, своей бесцеремонностью оскорбляющим респектабельных джентльменов" (разумеется, сочувствующих южанам), Пинкертона называли в тех же случаях полицейской ищейкой, палачом и чудовищем, Сочувствие высшего общества было на стороне их противников – воспитанных аристократов с хорошим образованием и приличными манерами.