Гений войны Суворов. «Наука побеждать»

Пальцев одной руки хватит, чтобы пересчитать эпизоды торжества российского военного могущества в европейских столицах. Семилетняя война, Наполеоновские войны, Вторая мировая… Психологическое значение польской кампании 1794 г., блестящих побед при Кобрине, под Брестом, наконец, пражской виктории, было велико: не дикие турки, а прежние теснители Московии поляки, да ещё хворые французской болезнью, были наголову разбиты полным генералом Суворовым. Уже после брестской победы Василий Григорьевич Рубан (1742–1795) засел за песнь Суворову, а Иван Иванович Дмитриев (1760–1837), к удивлению друзей, начал свою оду вместо привычных «безделок»: «На победу графа Суворова-Рымникского, одержанную над польскими войсками, когда он в три дня перешёл семьсот вёрст». Поэт восклицал: «Се ты, о Навин, наш Суворов! Предмет всеобщих днесь похвал!» Дмитриев не случайно в заглавии намекнул на быстроту Суворова: полководец успеет занять Варшаву раньше, чем стихотворцы завершат оды на взятие Бреста…

«Ура! Варшава наша!» – писал императрице полководец в известной легенде. Эти слова определили начало нового витка суворовской легенды – с этого времени каждое слово Александра Васильевича, каждый его жест будут рассматриваться современниками как нечто многозначительное и символичное. В этой легенде нашлось местечко и для императрицы Екатерины Великой. «Ура! Фельдмаршал Суворов!» – конечно, нам хочется верить, что именно так отписала Северная Семирамида своему воинственному старцу. И началось. Костров торжествовал вместе с Суворовым «Эпистолой на взятие Варшавы» и обещал в новых стихах воспеть новые подвиги фельдмаршала:

Но, муза! Опочий. Коль вновь Суворов грянет,

Твердыни ужасов враждебны потрясет,

Пусть дух твой в пламени рожденном вновь воспрянет,

И нову песнь ему усердье воспоет.

Сочиняя почти наперегонки с Ермилом Костровым, посвятил Суворову оду Иван Дмитриев – как известно, поэт очень миролюбивый, тонкий стилист, один из талантливейших наших сентименталистов. Современники сомневались – уж не Державин ли написал эту оду «Графу Суворову-Рымникскому на случай покорения Варшавы»?

Кто Росс – и ныне не восплещет,

От радости не вострепещет,

Сердечных чувств не прилиет

И не сплетёт венка герою?..

В 1831 г. успевший постареть и послужить министром Иван Иванович Дмитриев сочинит другому поэту, В.А. Жуковскому, послание «По случаю получения от него двух стихотворений на взятие Варшавы»:

Была пора, питомец русской славы,

И я вослед Державину певал

Фелицы мощь и стон Варшавы, —

Рекла и бысть – и Польши трон упал.

Другая, сомнительной славы, война, иного рода патриотизм – воинствующий, предполагающий существование оппозиции, тех, кого новый «стон Варшавы» не восхищает и не умиляет. Ода «с мнимым противником»:

Взыграй же, дух! Жуковский, дай мне руку!

Пускай с певцом воскликнет патриот:

Хвала и честь Екатерины внуку!

С ним русский лавр цвесть будет в род и род.

В 1794 г. Ивану Дмитриеву, а вместе с ним и Гавриле Державину, не требовалось дискутировать со своими соотечественниками. И если Дмитриев и тогда озаглавил своё стихотворение «Глас патриота», то как разнятся высокий патриотизм 1794 г. и неловкий поклон в сторону императора Николая Павловича – впрочем, последний заслуживал и уважения, и прославления.

Но вернёмся в 1794 год. На взятие Варшавы откликнулись и Ермил Костров, и наконец Гаврила Романович Державин. Первый – «Эпистолой Его Сиятельству Графу Александру Васильевичу Суворову-Рымникскому на взятие Варшавы», второй – «Песнью Ея Императорскому Величеству Екатерине Второй на победы Графа Суворова-Рымникского 1794 года». Впрочем, судьба державинского стихотворения не была счастливой: «Песнь…» была напечатана в 1794 г., но в свет не вышла. Следующие стихи показались тогда политически некорректными:

Трон пред тобой, – корона у ног, —

Царь в полону!..

Тираж отпечатанной оды – три тысячи экземпляров – уничтожили.

Стихотворение наконец увидело свет только в 1798 году. Державин был громоподобен, как никогда:

По браням – Александр, по доблестям – стоик,

В себе их совместил и в обоих велик.

Преклонявшийся перед поэзией Суворов искренне благодарил поэтов, прославлявших его победы, посылал им комплиментарные письма, а Ермилу Кострову и Гавриле Державину в ответ на их стихотворные приношения сам полководец посвятил по стихотворению.

Писал в те дни Суворову и любимец покойного Потёмкина Василий Рубан:

Ты лавры приобрёл, я слёзы проливаю

И подвиги твои иройски лобызаю.

За труд Отечество тебя благодарит,

И слава дел твоих Вселенную дивит.