Геном «ликвидация» (СИ)

Люди здесь считают себя выше природы, ведь они и только они вольны решать, с кем кого соединять, — качает головой с лёгкой, но ироничной улыбкой. — Вернее сказать, лишь два человека, построившие систему, в которую вас и затянули, не оставив выбора. Они не доследили за ребёнком, не дали ему… — останавливается, оглядывается на друзей, замерших неподалёку, чтобы не мешать процессу записи, но в то же время со всем вниманием слушавших. Эдриан стоит у прохода, стараясь не пропустить появление солдат. — … любви, заботы, доброты, — возвращается всем корпусом к экрану и чуть щурится, — всех тех банальных вещей, что есть у нас людей, но которые так легко недодать.

Аппарат действительно определяет наличие так называемого «гена преступности», но он никогда не может оценить вероятность совместимости его с геном другого человека или с его отсутствием. Всё это — лишь генерация случайных чисел, которая затем заносится в базу данных и навсегда остаётся там, будто это истина, — Энн достаёт из кармана телефон, находит фото аппарата и подходит ближе к камере, демонстрируя доказательства. — Но самое главное — это то, что ген не сработает, всего лишь, если вы, — убирает телефон и улыбается, теперь уже тепло, как весеннее солнце, — будете воспитывать человека как личность, если будете любить. Всё гениальное как всегда… просто.

Откуда-то начинает идти шум. Единственное окно, закрытое жалюзи, плотно закрыто — это чувствуется по отсутствию потока воздуха. Но определённо, звук с улицы. Аиша переглядывается с Энн и потом в мгновение ока подбегает к окну, откидывает жалюзи. Распахивает форточку. Это шумят люди.

— Энн, не отвлекайся, но заканчивай, — шепчет мужчина.

— Да, я преступница! Ведь я тоже иду против правил и стараюсь вернуть нам прежнюю жизнь. Я не хочу жить в том мире, где людей можно ликвидировать, как ничего не значащий пустой звук, всего лишь за то, что мы родились «не такими». До тех пор, пока мы действительно не совершим реальное преступление, неважно с какими генами, мы имеем право на свободу. А если вы и дальше хотите жить по расчётам точно таких же обыкновенных людей, как и вы же, жить только с тем, с кем вам приказал быть бок о бок глупый аппарат, лишь бы на Земле не было преступлений, лишь бы не произошло перенаселения и остались лишь «лучшие» люди, то… мне нечего вам предложить, — Энн разводит руками. — Но я хочу, чтобы все мы с вами были равны. И, конечно, мы никуда не денемся от преступлений, ведь иной раз в любой системе происходит сбой, но, по крайней мере, мы вернёмся к тому миру, где каждый имеет одинаковое право на самое основное — жизнь.

— Здесь жители нападают на солдат! Один вырвал оружие, — быстро сообщает Аиша с нескрываемой паникой в голосе.

— Сворачиваем! — приказывает мужчина и, подбежав к экрану, закрывает видеозапись. Энн, до этого натянутая, как струна, расслабляется и вздыхает, вытирая со лба дрожащими пальцами несуществующий пот.

По коридору разносится тяжёлый топот.

— Солдаты! — вскрикивает очнувшаяся Энн, и первое, что она делает — подскакивает к Аише и тянет её за рукав за собой.

На размышления нет времени. Энн знает лишь единственное место во всём Центре, кроме кабинета Президентов, где можно скрыться.

— За мной! м если уж быть оратором в этот день, то и лидером, похоже, тоже. Девушка не оглядывается и уносится в другую сторону, стараясь молниеносно просчитать, как ей теперь вернуться в основной коридор и уже оттуда м в комнату, где был Дэниэл. Теперь, когда она не одна, а с друзьями, она может всё преодолеть.

— Моя дочь на первом этаже! Я заодно смогу вас прикрыть, — кричит вслед мужчина.

Энн не может остановиться. Она не бежит, а несётся, ведь иначе попросту не успеет. Не успеют.

— Не надо! Просто найдите её, а мы справимся, — лишь на считанные доли секунды сбавив темп и задыхаясь, восклицает Энн.

Он ничего не говорит. Только чьи-то шаги теперь отдаляются от их спешащей компании, и это именно он отбегает назад. Энн вспоминает его лицо в последний момент — полное решимости.

— Спасибо, — одними губами шепчет девушка и вновь устремляется вперёд. В правом боку заметно покалывает. Усталость, жажда, голод — всё это отзывается ноющей болью в каждом уголке тела, и только сейчас концентрируется в одном органе.

Серебристый коридор становится уже, уходит всё дальше и дальше.

— Они наступают! — не кричит, а орёт Аиша в двух шагах позади. Энн это и сама слышит и чувствует. Виляет из стороны в сторону, счастливо вскидывает руки в мыслях, когда начинается очередной поворот. За следующим глаза её лезут на лоб.

— Ложись! — командует она и наклоняется, прокатываясь по земле. Ладони и колени больно обдирает даже самый гладкий пол. Выстрел гремит наверху. На перекрёстке коридоров солдаты, а ведь они так близко.

— Не-ет! — тут же орёт кто-то, и бутылка с неясной жидкостью (Энн не успевает запомнить цвет) обрушивается на кого-то с треском. Энн прижимается к полу, группируется. Мир ненадолго замолкает.