Генрих Четвертый и Генрих Пятый глазами Шекспира

– Догадываешься – и хорошо. Завтра под Шрусбери все должно решиться, король будет сражаться с лордом Перси. Мне что-то тревожно, сэр Майкл. Нортемберленд заболел, а на его войска очень рассчитывали. Глендаур тоже не пришел, у него там какое-то предсказание, которое не велит ему участвовать в боях. Все это очень ослабит Перси, он не сможет сражаться с королевскими войсками.

Вот оно как! Глендаур не появился в Шрусбери не потому, что не успел вовремя собрать армию, а потому, что ему, видите ли, очередное знамение было. Неужели этот полководец действительно был таким суеверным, как нам рисует Шекспир?

– Не волнуйтесь за Перси, с ним и Дуглас, и Мортимер, – успокаивает архиепископа сэр Майкл.

– В том-то и дело, что Мортимера там нет.

Интересно, а почему Мортимер не появился в Шрусбери? Ну, Глендауру было знамение, бог с ним, но зять-то его что себе думал? Попал под влияние суеверного тестюшки? Или воспользовался первым попавшимся предлогом, чтобы не расставаться с нежно любимой супругой? Нет, в качестве объяснения это все совершенно не годится, ведь мятеж-то затевался как раз для того, чтобы свергнуть короля Генриха Четвертого и посадить на трон «более законного» наследника престола, коим (по задумке Шекспира) как раз и является Эдмунд Мортимер. Какие бы там знамения и приметы ни руководили Глендауром, а Мортимер просто обязан был повести войска. Так почему же не повел? Автор не счел нужным объяснить нам столь странное поведение. А вот исторические реалии объясняют легко и просто: Мортимер был вовлечен в заговор не в 1403 году, когда состоялась битва при Шрусбери, а двумя годами позже, когда дело дошло до второго восстания 1405 года.

– Но есть Мордек и Вернон, сам Гарри Перси и его дядя Вустер, у них большое хорошее войско, они справятся.

Но архиепископ Йоркский не столь оптимистичен:

– Так-то оно так, но король собрал под свои знамена цвет рыцарства со всей страны. С ним и принц Уэльский, и принц Джон Ланкастерский, и Уэстморленд, и Блент, и многие другие прославленные и опытные военачальники.

– Милорд, поверьте, наши дадут королю достойный отпор.

– Надеюсь, – вздыхает архиепископ. – Но нельзя забывать об осторожности. Король уже знает, что мы участвуем в заговоре, просто ему пока не до нас, но если Перси проиграет битву, то король, одержав победу, первым делом займется именно нами. Мы должны заранее обо всем договориться и подготовиться к обороне. Поэтому поезжайте скорее, сэр Майкл, а я пока буду писать письма другим друзьям. Прощайте.

Уходят.

Акт пятый

Сцена 1

Королевский лагерь под Шрусбери

Входят

король Генрих, принц Джон Ланкастерский, сэр Уолтер Блент и сэр Джон Фальстаф.

Авторские ремарки я привожу в неизменном виде, как обычно, по переводу Е. Бируковой в издании 1959 года. Обратите внимание, что в сцене принимает активное участие принц Генрих, который в ремарке не указан. Но на сей раз это не оплошность Шекспира, а ошибка то ли переводчика, то ли редактора: в английском оригинале принц Генрих указан в перечне присутствующих на сцене. Но это еще не все чудеса: в оригинале еще и граф Уэстморленд указан, а в русском переводе он куда-то исчез. Более того, обратили ли вы внимание на то, что Фальстаф впервые с начала пьесы поименован в ремарке «сэром Джоном Фальстафом», а не просто Фальстафом, как прежде? Думаете, Шекспир решил, что пора проявить уважение к этому персонажу, который из трактирного завсегдатая превратился в достойного военачальника? Да ничего подобного! В оригинале он назван по-прежнему: Фальстаф. А вот откуда вдруг ни с того ни с сего появился «сэр Джон» – вопрос к издательству «Искусство» и все к тем же переводчику и редактору.

В начале сцены король и его старший сын Генрих обмениваются репликами, чтобы мы поняли: рассвет, предстоит сражение, принц ожидает, что бой будет суровым и кровавым, король же уверен в победе.

Трубы. ВходятВустер и Вернон

.

– Ну что, лорд Вустер? – обращается к нему король. – Жаль, что мы с вами встречаемся в подобной обстановке. Вы обманули наше доверие, вынудили нас взяться за оружие «и члены старые сковать броней». Все это крайне прискорбно, должен признаться. Так что вы нам скажете? Будете предлагать мир?

Насчет «старых членов» Генрих явно кокетничает, ему в 1403 году всего-то 36 лет. Но Шекспиру для чего-то очень хочется сделать и короля, и его сына принца Уэльского существенно старше, лет эдак на 10.

– Выслушайте меня, ваше величество, – вежливо просит граф Вустер. – Поверьте, я бы с радостью доживал свои дни в мире и покое. Заявляю ответственно: я не хотел этой распри и этой войны.

– Не хотели? – язвительно переспрашивает король. – Тогда откуда все это взялось?

– Бунт на пути валялся – он и поднял, – замечает Фальстаф.