Генрих Гейне

И правду сказал немецкий поэт,Спустясь к Барбароссе в Кифгайзер:Внимательно дело я все рассмотрел,Нам вовсе не надобен кайзер.

Но уж если выбирать кайзера, то Гейне советует взять «не патриция, а лучше плебея: берите себе не лиса, не льва, берите овцу поглупее. Берите сына Колонии, Кобеса — дурня из Кельна, в своей он дурости гений почти, он будет править дельно».

И в дальнейших строфах Гейне дает развернутую биографию своего кандидата в кайзеры — бывшего радикала, «Златоуста среди рабочих», ныне филистера из филистеров, педанта и мещанина с ног до головы…

Кайзером был выбран прусский король Фридрих-Вильгельм IV, неоднократно уязвленный Гейне, достойный потомок рода Гогенцоллернов, — того самого, о котором Гейне сложил свою уничтожающую «Дворцовую легенду»:

Есть в одном туринском замкеИзваянье: жеребецЛюбит женщину, и к самкеПросодомски льнет самец.Многих знатных поколений

Стала матерью она,Но порода без сомненийВ них была отражена.Коль найдешь не без причиныМало в них людских примет,Сразу видишь лошадиныйВ королях сардинских след.Нрав конюшенный и тупость,Издающий ржанье рот,И лягающая грубостьИ во всех поступках — скот.Мысли ты обрел, последний,

Христианские вконец,За период многолетнийТолько ты — не жеребец.

Гейне, уже в «Зимней сказке» требовавший гильотины для королей, невольно сравнивает английскую и французскую буржуазные революции с трусливой и половинчатой революцией немецкой буржуазии. Революция 1649 года казнила английского короля Карла, Великая французская революция гильотинировала Луи Капета и его жену. Немецкая буржуазия поступает иначе:

Французу и бритту душевность чуждаПо самой сути; но немец всегдаДушевен, — он пребудет душевнымДаже в терроре самом гневном.От немца, пока на земле он живет.Их величествам будет почет.Карета в шесть упряжей, в коронках,Кони в черных султанах, в попонках,

Высоко на козлах, с кнутом, в креп-де-шине,Плачущий кучер, — так будет в Берлине.На место казни монарх подвезенИ верноподданно там казнен.

В борьбе революции с контрреволюцией побеждает последняя. В 1849 году революционные силы разбиты и разрознены, отдельные неорганизованные восстания подавлены. В глубокой скорби Гейне разражается одним из сильнейших своих стихотворений, носящим хронологическую дату в виде заглавия: «В октябре 1849 года»:

Стих шторм, что воздух рвал, свистя.Вновь стало тихо в каждой щелке;Народ германский, как дитя,Рождественской вновь радуется елке.

Реакция наступает по всем линиям: «последний форт свободы пал и кровью Венгрия исходит». Но Гейне завидует мадьярам, сраженным в борьбе за национальную независимость:

Но в этот раз, свиреп и яр,Бык заключил союз с Медведем;

Ты пал, — но не тоскуй, мадьяр:И худший стыд знаком твоим соседям.Ты обречен был честно пастьК ногам животных, все ж могучих,А мы, мы отданы во властьВолков, свиней и грязных псов вонючих.

«Быки и медведи» прибегли к грубой силе для того, чтобы подавить революцию, и вот:

Лай, хрюканье и вой, — едваСнести победный смрад умею;Но стой, больной поэт: словаТебя волнуют, помолчать — умнее.

Однако Гейне не мог молчать. Надрываясь, он неустанно посылал свои отравленные желчью стрелы, он чувствовал себя бойцом за прежнее дело, бойцом непобежденным, с оружием, не вырванным из его рук. В стихотворении «Enfant perdu» он подводит итоги своей боевой деятельности: