Генрих IV

Удовлетворив похоть, король как будто даже охладел к метрессе, благосклонность которой была куплена столь чудовищно дорогой ценой, — во всяком случае, он возжелал мадемуазель де Ла Бурдезьер. Однако маркизе де Верней, занявшей положение официальной метрессы, нечего было беспокоиться, имея обещание жениться, написанное собственной рукой ее царственного любовника. Люди поумнее Генриха IV понимали, какое опасное оружие попало в руки интриганов: если бы Генриетта в обусловленный срок родила мальчика, то можно было бы на законных основаниях оспорить брак, позднее заключенный королем с любой другой женщиной, пусть самой что ни на есть знатной принцессой. Немаловажное обстоятельство, учитывая, что беспутному королю нашли невесту, брак с которой должен был обеспечить ему законного наследника престола.

Еще одна Медичи

Пока Генрих IV блуждал по кривым дорожкам, ведомый своим либидо, люди занимались делом. Наконец-то удалось успешно завершить переговоры, которые уже много лет велись со Святым престолом. 17 декабря 1599 года папа Климент VIII объявил о расторжении брака Генриха и Маргариты Валуа по причине близкого родства супругов и отсутствия согласия одного из них на бракосочетание. Весьма кстати вспомнилось, как в момент венчания Маргарита упорно не желала в знак согласия кивнуть головой и Карл IX насильно наклонил ее чело. В порядке компенсации Марго выторговала для себя уплату ее огромных долгов, пожизненную ренту и сохранение за собой титула королевы. Путь к новой женитьбе Генриха IV был открыт, благо подходили к успешному завершению переговоры, которые вели Бельевр, Вильруа и Сюлли с посланником великого герцога Тосканского о заключении брака их суверена с Марией Медичи. Великий герцог давал за своей племянницей огромное приданое, что служило для французской стороны наиболее веским аргументом наряду с теми выгодами, какие давали родственные связи с правителем Тосканы, позволявшие нарушить монополию Габсбургов на влияние в Италии.

Позднее Сюлли в своих мемуарах красочно описал беседу с королем, в ходе которой он сообщил ему, что окончательно согласованы условия брака с флорентийской принцессой. Генрих несколько минут держал театральную паузу, лишь почесывая себе голову и разглядывая свои не слишком чистые ногти. Затем он, внезапно хлопнув в ладоши, сказал, что раз уж так надо ради блага его королевства и народа, то он согласен вступить в брак. Но только ли о благе своего народа думал он, соглашаясь на столь ответственный шаг? Значит, у него не возникло желания сделать маркизу де Верней королевой Франции, оказав ей честь, которой он не успел удостоить Габриель д’Эстре? Злая маркиза, которая, пользуясь своей беременностью, беспрестанно что-то клянчила у него и при этом грубо над ним насмехалась, с каждым днем все больше и больше разочаровывала его. Генриетта д’Антраг позволяла себе открыто издеваться над ним, в презрительной ухмылке кривя свои тонкие губы, называя его «капитаном больших желаний», который не силен «при рубке дров». Король, приближавшийся к своему пятидесятилетнему рубежу, не мог в достаточной мере удовлетворить эротический аппетит темпераментной красотки. Не переставала маркиза злословить и по поводу «ароматов» (тухлятина, падаль, запах козла и конюшни), исходивших от ее «возлюбленного».

Назревал крупный скандал, но Фортуна и на сей раз выручила Генриха, по легкомыслию угодившего в неприятную историю: однажды летней ночью Генриетта, напуганная грозой, преждевременно разрешилась от бремени, произведя на свет нежизнеспособного ребенка, и трудно даже представить себе, с какими неприятностями столкнулся бы сам король и в пучину каких бедствий было бы ввергнуто его королевство, если бы мальчик родился в срок и здоровым. Но случилось то, что случилось, и ехидной маркизе волей-неволей пришлось сбавить тон. Королю можно было бы прекратить обременительную связь, однако, как увидим далее, этот любитель приключений решил и впредь осложнять жизнь и себе самому, и другим.

Пока что он нашел развлечение в «маленькой победоносной войне» с Савойей, которая по времени совпала с заключением брака с Марией Медичи. Оба эти события дали Генриху IV возможность почувствовать, что он занят важным государственным делом, компенсируя собственные безумства. Савойя занимала ключевое стратегическое положение, являясь своего рода воротами, через которые можно было попасть из Франции в Северную Италию. Будь на то воля герцога Савойского, французские войска могли войти на равнины Ломбардии или же, наоборот, войско Габсбургов получало доступ в долину Роны. В 1588 году герцог, воспользовавшись неурядицами гражданских войн во Франции, захватил маркграфство Салуццо, расположенное между Ниццей и Турином. Хотя по условиям Вервенского мирного договора с Испанией решение вопроса о Салуццо возлагалось на папу римского, тот не спешил выносить свой приговор, тем самым невольно подталкивая Генриха IV и герцога Савойского Карла Эммануэля к самостоятельным действиям.