Генрих IV

Придворные хирурги осмотрели рану пострадавшего и решили, что реальной угрозы для его жизни нет. Поскольку имелись резонные основания опасаться, что весть о покушении на короля вновь спровоцирует раздор между католиками и протестантами, решили до поры до времени утаить истинное положение вещей, объявив о неудавшейся попытке покушения. Однако Генрих Наваррский имел право знать, как все было на самом деле, и его тут же оповестили через нарочного, на ухо прошептавшего ему роковую весть. Беарнец, плохо умевший хранить тайны, тут же во всеуслышание объявил новость и в сопровождении эскорта из двадцати пяти всадников отправился к Генриху III. Он нашел его лежащим в постели, но выглядевшим вполне сносно для человека, оказавшегося в подобной ситуации. Искусные врачи сделали максимум возможного. Раненый король бодро заверил Генриха Наваррского, что рана не опасна, и благодарил Бога, который уберег его. Уверенный, что и вправду не случилось ничего страшного, король Наваррский вернулся в свою ставку в Медоне.

Между тем состояние раненого резко ухудшилось. Внезапно подскочила температура. Врачи еще раз осмотрели рану и на сей раз объявили, что король безнадежен. В его покоях установили алтарь, и придворный капеллан стал служить мессу, которой напряженно внимал умиравший. Рядом с ним находились самые верные ему люди — Эпернон, Бельгард, д’О и другие, все те, на долю которых выпало присутствовать при последних минутах жизни Генриха III, со смертью которого заканчивалось правление династии Валуа. Среди них был и юноша шестнадцати лет, Шарль Валуа, граф д’Овернь. Будь он законнорожденным, то давно бы уже занимал трон Франции, но он являлся всего лишь бастардом Карла IX. Его дядя Генрих III относился к нему, как к родному сыну. Умиравший король исповедался и получил отпущение грехов. Уходя в мир иной, но еще находясь в полном сознании, Генрих III назначил своим преемником короля Наваррского, выразив в виде своей последней воли пожелание, чтобы присутствующие, равно как и вся знать, признали Беарнца в этом качестве и присягнули ему на верность.

2 августа, в день, когда намечалось большое наступление на Париж (какое удивительное и, вероятнее всего, неслучайное совпадение!), в два часа пополуночи Генрих III скончался. Ему не исполнилось еще и тридцати восьми лет.

Герцог Сюлли впоследствии рассказал в своих мемуарах об этом судьбоносном для Генриха Наваррского событии. Ночью секретарь Фере обратился к нему со словами: «Месье, король Наваррский и, вероятно, в скором времени король Французский требует вас к себе. Придворный врач месье д’Ортоман сообщает, что ему, если он хочет еще застать в живых короля, следует поспешить в Сен-Клу». Сюлли (тогда еще Рони) увидел своего господина в некотором смятении, поскольку тот хотя и был назначен преемником умиравшего, однако предвидел немалые осложнения из-за различия религий. Верный слуга заверил его, что, пройдя через многие трудности и опасности, он благополучно взойдет на королевский трон Франции (легко быть пророком задним числом). Генрих Наваррский вскочил в седло и в сопровождении многочисленного эскорта помчался в Сен-Клу. Уже когда он был в резиденции Генриха III, до него долетел возглас: «Король умер!» Навстречу ему вышли шотландские гвардейцы и, преклонив колена, произнесли: «Сир, теперь вы наш король и наш господин!» Приближенные покойного короля, бывшие с ним при его последнем издыхании, в бессознательном порыве чувств окружили Беарнца, заявляя ему о своей верности. Так Генрих Наваррский стал Генрихом IV, первым из новой династии Бурбонов.

Когда улеглись эмоции и возвратилась способность спокойно рассуждать и оценивать, Беарнец вспомнил, что в ответ на традиционное провозглашение «Король умер!», вопреки обычаю никто не закричал: «Да здравствует король!» В этот момент Генрих Наваррский со всей ясностью понял, что для восшествия на французский престол, принадлежавший ему по закону, придется взять свое королевство силой оружия.

Глава четвертая

Некоронованный король

Гугенот вместо «христианнейшего короля»

Чтобы завоевать королевство, законным сувереном которого он являлся, Генриху Наваррскому, отныне ставшему Генрихом IV, предстояло сражаться почти пять лет. Это было трудное время, зачастую мучительное, когда начальные успехи сменялись неудачами; трагический период в истории Франции, отмеченный еще большими беспорядками, чем при Генрихе III, поскольку возросла угроза вторжения извне. Когда умиравший король назначил Генриха Наваррского своим преемником, присутствовавшие при этом высокие господа, казалось, подчинились королевскому решению, но к тому моменту, когда на следующий день Генрих IV, облаченный в траур, пришел склониться перед бренными останками своего предшественника, атмосфера изменилась. Вместо ожидаемого «Да здравствует король!» Беарнец услышал: «Лучше умереть тысячью смертей, предаться каким угодно врагам, чем терпеть короля-гугенота».