Генрих IV

Когда 31 октября парижане увидели приближающуюся армию короля, их постигло жестокое разочарование. Они думали, что избавились от страхов, а выяснилось, что снова нужно готовиться к защите столицы. Несмотря на мнение авторитетных людей, парижане решили оборонять город, включая предместья. А предместья левого берега были защищены неглубоким рвом под названием «Траншея». Это решение сыграло на руку Генриху IV, так как траншею трудно было удержать под огнем артиллерии, и как только защитники отступят, осаждающие смогут воспользоваться замешательством и проникнуть за крепостную стену Филиппа Августа, единственное сильное укрепление левого берега.

Развитие событий не совсем совпало с планами Генриха IV. Разделив пехоту на три корпуса, он подошел к городу с Юга. Бирон должен был атаковать предместья Сен-Марсель и Сен-Виктор, д'Омон — предместья Сен-Жак и Сен-Мишель, Шатильон и Ла Ну — предместье Сен-Жермен. Каждый пехотный корпус сопровождало две пушки и две кулеврины, отряд пеших дворян и кавалерийский эскадрон под командованием короля, Суассона и Лонгвилля. Бой начался в предрассветном тумане, 1 ноября. Несмотря на неожиданную атаку, городское ополчение стойко оборонялось и, не отступив ни на пядь, было наголову разбито королевскими войсками. Предместья взяли с боя одно за другим, но большой кровью — только на перекрестке улицы Турнон насчитали сотни убитых горожан.

Как и следовало ожидать, парижане попытались вернуться в город, а роялисты, в свою очередь, решили воспользоваться суматохой, но потерпели {335} неудачу. Ворота Сен-Жермена, хотя и поврежденные петардой, были вовремя закрыты. Ла Ну, прыгнувший на коне в Сену, чтобы обогнуть Нельскую башню, чуть не утонул. В предместье Сен-Жак ситуация была более благоприятной — в шесть часов утра Генриха встретили там возгласами «Да здравствует король!» Падая с ног от усталости, он рухнул на охапку свежего сена в особняке Пти-Бурбон, тогда как его войска начали грабить город. Он не смог бы этому помешать, даже если бы захотел, так как давно уже не платил им жалованья. Самое большее, что он смог сделать, когда проснулся, это запретить грабить горожан 1 ноября, в День Всех Святых, а в церквах распорядился отслужить мессу в честь праздника. Потом прозвучал сигнал к штурму, поскольку поступило сообщение о близости врага.

Майенн выступил в поход, выслав вперед кавалерию под командованием герцога Немурского. Несмотря на приказ Монморанси-Торе, мост через Уазу был не полностью разрушен, и за несколько часов саперы его восстановили. В три часа пополудни герцог Немурский был уже в Париже. Второй штурм также не удался. Королю удалось захватить только предместья. Майенн с армией вошел в город, и Генрих вынужден был временно прекратить военные действия. Зная Майенна, он понимал, что герцог не отважится на сражение в сомкнутых боевых порядках, и ждал его в Пре-о-Клерк все утро 3 ноября. Потом дал приказ о снятии осады. По дороге на Юг он взял Лина и Этамп.

После военных действий, продолжавшихся свыше двух месяцев, не было никакой возможности сохранить весь личный состав столь многочисленной {336} армии. Дворяне были отпущены, Лонгвиль и Ла Ну вернулись в Пикардию, Живри — в Иль-де-Франс, Омон — в Шампань. Король оставил только наемные войска и отошел в сторону Луары на зимние квартиры. Его путь лежал через мятежную столицу его наследственных владений Вандом. 20 ноября он взял его штурмом, приказав обезглавить губернатора и повесить францисканского монаха, призывавшего к сопротивлению. Потом направился в свой добрый город Тур.

Турская пауза

Вот уже год Франция была «Турским королевством», как она была при Карле VII во время Столетней войны «Буржским королевством». В город эвакуировались члены парижских палат, которым претили незаконные действия Лиги, среди них 200 членов парижского Парламента во главе с его первым президентом д'Арле. Турский парламент признал нового короля и зарегистрировал декларацию Сен-Клу. Когда Генрих появился на заседании, он был встречен бурными овациями, то же произошло в Счетной и других палатах. Население также выказало ему свое расположение, и даже турское духовенство сочинило в его честь песню из 34 куплетов. Вот первый из них:

Воспоем же Генриха, короля своего.

Все духовенство славит его.

Он жаждет мира для всей страны.

Да будет успешна его страда,

Чтоб лилии более никогда

Не были кровью обагрены. {337}