Генрих IV

Для «доброго короля», заботящегося о благе бедного люда, это было ужасное решение. Ведь он обрекал на бедствия самый большой город Запада, ради того, чтобы завладеть им. Неизвестно, кто подсказал ему этот план. С другой стороны, нельзя усомниться в искренности всех свидетельств его заботы о народе, содержащихся в его письмах и речах. Но факт есть факт. Объяснение, возможно, кроется в его скептицизме. Как и Монтень, он не мог принять религиозного {346} фанатизма. Вера, призывающая к: мученичеству, была недоступна его пониманию, в его глазах эти «ревностные католики», готовые отдать свою жизнь за религию, были потерявшими разум изуверами, сбитыми с толку интриганами и возмутителями спокойствия.

Но какими бы ни были парижане, с его точки зрения, безумцами, они вынуждены будут подчиниться своим природным инстинктам. Как только заявит о себе пустой желудок, как только бездомные начнут умирать на улицах, а дети плакать, их фанатизм, как он полагал, растает, как лед во время оттепели. Действительность его жестоко обманет. Ужас перед лишениями, страх перед голодом, болезни и смерть не сломят дух парижан. Такой реакции он не предвидел, она не соответствовала ни его опыту, ни его умственному складу.

Экономическая блокада началась с взятия 1 апреля Корбея, через который по Сене доставляли продовольствие. Потом король занял Мелен, Бре и Монтеро, города на Марне и Уазе. Живри преградил дороги из Бургундии и Лиона. После этой первой операции король сжал кольцо вокруг столицы, овладев с 9 по 11 апреля мостами из Сен-Клу, Пуасси, Мелона, Сен-Мора и Шарантона, Чтобы преградить путь судам с продовольствием и дать проход армии, у Каррер-сюр-Сен был возведен понтонный мост. Под конец король начал дислоцировать свои части. Предыдущий опыт показал, что атаковать с левого берега было большой ошибкой, так как город сохранял связь с Севером, а именно с Севера и приходила помощь. На этот раз Беарнец занял правый берег. Он разместил штаб-квартиру у Монмартра и распределил {347} войска по соседним населенным пунктам. Батарея тяжелых орудий сначала разместилась напротив ворот Монмартра, чтобы разрушить их прицельной стрельбой, два легких артиллерийских орудия установили на вершине холма, а два других — на Монфоконе, у подножья знаменитой виселицы, чтобы произвольно обстреливать город, держа в страхе население.

Майенн известил короля Испании о том, что готовится новая осада: «Что меня больше всего волнует, так это Париж, против которого враг бросит все свои силы». Но его отношение к Филиппу II было неоднозначным. Он оставался сторонником Карла X Бурбона и именно благодаря кардиналу был назначен наместником. Поэтому он попросил парламенты лигистских городов снова утвердить его в этой должности. Но члены Парижского Парламента пошли еще дальше и обсудили возможность назначения протектора королевства, считая, что наместник не обладает достаточной властью. Делегаты от шестнадцати кварталов Парижа, которых сокращенно называли «Шестнадцать», в декабре предложили кандидатуру короля Испании. Майенн ловко увернулся от удара, предложив назначить папу, которого он не так опасался. Одновременно наместник объявил о созыве в феврале Генеральных Штатов в Лиможе. Он созвал также в Сен-Дени военный совет, на котором присутствовали испанский посол, папский легат и лотарингские принцы. Майенн предложил им остаться в осажденном городе, тогда как сам он займется организацией армии, прибегнув к помощи иностранцев и объявив новый призыв среди французских лигистов. Этот последний источник вскоре иссяк. За пять {348} с половиной месяцев он наберет всего лишь 5000-6000 человек.

Его брат, герцог Немурский, талантливый двадцатидвухлетний полководец, был назначен комендантом Парижа. Он быстро пополнил запасы продовольствия, но запасы пшеницы и вина позволяли продержаться не более месяца. Герцог пополнил также личный состав своих войск 1500 ландскнехтами, 1500 швейцарцами и аркебузирами и городским ополчением по 3000 человек от каждого квартала, что в общей сложности составляло 43000 горожан. В июле он приказал взять на учет всех годных к военной службе мужчин от семнадцати до шестидесяти лет. Городские власти распорядились, чтобы в двадцать четыре часа покинули город крестьяне, прибывшие с сельскохозяйственными продуктами, а также все бродяги; но приказ, отданный 2 июня, не был выполнен. 30000 иждивенцев остались на содержании города.

Королевская армия по сравнению с парижским гарнизоном была малочисленной: 13000 солдат. Но даже если бы она смогла успешно провести штурм, король не рискнул бы ввести свои войска в город из опасения, что они растворятся среди населения. Оставалось только экономическое и моральное давление, но это было оружие замедленного действия, что давало Майенну время организовать сопротивление. Однако у Генриха IV не было другого выхода, так как Париж оставался первостепенной целью, настоящим ключом от королевства.