Генрих IV

Для Генриха IV было чрезвычайно важно, чтобы состоялись эти переговоры, так как он начал сомневаться в верности своего окружения. «Третья партия» нашла сторонников среди придворных прежнего короля, используя колебания герцога Неверского или недавно вошедшего в Совет сына маршала Бирона. {389} Ходили слухи, будто заговорщики хотят отдать корону молодому кардиналу Бурбонскому и женить его на испанской инфанте. Что касается короля Наваррского, то его собирались заключить в тюрьму или еще лучше, умертвить. Сам он говорил: «Такие свободные птицы, как я, не в состоянии жить в клетке». На самом же деле заговор в пользу кардинала, заикающегося, робкого и к тому же больного человека, был непомерно раздут слухами. Главное заинтересованное лицо, вероятно, в него верило, но остальные пользовались им как пугалом, чтобы оказать давление на короля. Сам Генрих IV, возможно, намеренно преувеличивал опасности, подстерегающие его в первые месяцы 1593 г. Протестанты же спрашивали себя, что им предстоит в будущем, если король отречется от протестантства. Будущее беспокоило также губернатора Сегюра, Морнея, творца королевских побед, раздираемого между верностью гугенотам и преданностью своему государю. Он долго верил, что затянувшиеся религиозное противостояние может кончиться компромиссом, в результате которого непримиримые противники объединятся. В феврале Генрих IV отправился в долину Луары в надежде, что лигистский Орлеан распахнет перед ним ворота, потом в Тур, чтобы посетить свой парламент, потом в Сегюр, чтобы навестить своего старого друга Морнея. Гугенот снова изложил королю свои экуменические планы. Ему следует порвать с папой, протянуть руку галликанским католикам и созвать национальный собор. Объединенная французская церковь будет детищем короля, которому не придется выбирать между конфессиями. Генрих IV больше не придавал значения этим утопическим планам. Действительность {390} научила его не стремиться к невозможному примирению, а искать средства для смягчения антагонизма.

Поручения, которые он намеревался возложить на своего старого друга, преследовали именно эти цели, и в сфере куда более приземленной, чем великие замыслы протестанта: Морней должен был уладить для своего короля острые проблемы, поставленные перед ним самыми близкими ему женщинами — его женой и сестрой.

Что касается королевы Маргариты, ведущей странную жизнь жрицы любви в овернском замке Юссон, то Морней уже давно искал приемлемого решения, чтобы избавить короля от брачных уз. Как человек и политик, король, безусловно, страдал от неловкой комической роли мнимого холостяка. Брак был для монарха необходимостью. Более того, союз с какой-нибудь европейской принцессой мог обеспечить прочный союз с соответствующей иностранной державой. Поэтому Морней взял на себя трудную и неблагодарную задачу — развести и снова женить короля. Он написал королеве, желая узнать ее мнение по этому поводу. Маргарита согласилась заявить, что у нее есть некоторые сомнения в законности ее брака с королем. Она сослалась на три причины: отсутствие разрешения папы, кровное родство и различие религий. Генрих IV одобрил первые шаги и поручил Морнею продолжать в том же духе.

Второе задание касалось Екатерины Бурбонской, После размолвки из-за графа Суассона Генрих IV приказал сестре немедленно выехать к нему из По и поручил Морнею встретить ее в Сомюре, чтобы подготовить их свидание. Король прибыл в Сомюр 28 февраля. {391} При встрече он ни словом не обмолвился о ее романе с Суассоном и увез сестру в Тур, чтобы представить ее принцу Домбу, ставшему после смерти отца герцогом Монпансье. Он собирался выдать за него принцессу, но та отказалась видеть жениха, что вызвало у короля приступ бешенства. С тех пор Генрих IV не спускал с нее глаз, и она повсюду следовала за его кочующим двором.

Морней вернулся в Тур, убежденный, что король больше в нем не нуждается. Вот уже полгода, как Генрих изменился, не прислушивался к его мнению и все более серьезно подумывал об отречении от протестантства. Обиженный старик засел в своей крепости, более не отвечая на призывы короля.

Совещания в Сюрене

В конце апреля король занимался только подготовкой совещаний с депутатами Генеральных Штатов. Они должны были начаться 29 апреля в Сюрене. 26 апреля Генрих написал письмо во Флоренцию, где клялся великому герцогу «честью и словом короля», что станет католиком через два месяца после того, как договорится с герцогом Лотарингским, которого считает своим единственным иноземным противником.

В Мант, где тогда находился двор, один за одним прибыли все вельможи, выступающие за короля, даже протестантские вожди и те, кого подозревали в поддержке кардинала Бурбонского. Накануне совещания Генрих IV выложил на стол свой последний козырь. Он поручил маркизу д'О и и кардиналу Буржскому заявить, что его переход в католичество произойдет в ближайшем будущем. {392}