Генрих V

Генрих вышел из Кале почти сразу после высадки на берег. Было это в начале июня 1421 года. Первое, что он сделал, — послал подмогу на выручку отрезанному от внешнего мира герцогу Эксетеру в Париже. Значительно уменьшившуюся вследствие этого армию он повел в Монтрейль, который находился в 25 милях к югу, где намеревался провести совещание с герцогом Филиппом. Там король большую часть своих сил согласился направить в Шартр, чтобы облегчить положение осажденных бургундцев. Сам же он с горсткой воинов двинулся на Париж. Герцог Филипп верхом сопровождал его до Абвиля. По дороге, чтобы передохнуть и расслабиться, они устроили охоту на вепря. Можно не сомневаться, что это предложение исходило от герцога. [318] Эта идея не могла бы прийти Генриху во время военной кампании.

В Париж он вошел поздно вечером 4 июля. Он обнаружил, что герцог Эксетер более или менее владел ситуацией, однако был очень рад видеть его. Столице угрожал не только враг, находившийся вне ее пределов, внутри городских стен тоже не все было спокойно.

Много волнений причинял л'Иль Адам. Шателен (наверняка встречавшийся с маршалом) рассказывает нам, что после секретных инструкций, оставленных Генрихом перед отъездом из Парижа в декабре предыдущего года, Эксетер внезапно распорядился арестовать его и под усиленным караулом отправил в Бастилию, в которой в тот момент размещалась английская штаб-квартира. Как пишет Шателен, «когда по городу распространился слух о том, что был схвачен л'Иль Адам, большая толпа черни, вооружившись топорами и кувалдами, бросилась ему на помощь, намереваясь вырвать его из рук англичан, но были остановлены 120 английскими стрелками, которые встретили их натянутыми луками, готовясь выпустить в них град стрел... И его продержали в Бастилии до тех пор, пока был жив его враг король, который, не питай он страха и благосклонности к герцогу Бургундскому, его хозяину, непременно велел бы снести ему голову».[205]

Появление Генриха оказало на парижан успокаивающее воздействие, поскольку о волнениях такого рода мы больше не слышали. Он нашел время, чтобы навестить в Отеле де Сен-Поль своих тестя с тещей, Карла VI и королеву Изабеллу, а также прослушать обедню в соборе Парижской богоматери. Но, проведя во французской столице всего четыре дня, он оставил ее. [319]

Оттуда король направился в свою старую штаб-квартиру, расположенную в Манте. Прежде, чем начать операцию по спасению Шартра, он снова еще раз проконсультировался с герцогом Бургундским. Однако на подступах к городу он получил информацию, что дофин уже снял осаду и теперь под неубедительным предлогом отсутствия съестных припасов и плохой погоды он поспешно отступал в южном направлени в Турень. Однако истинной причиной такого поведения было известие о возвращении его врага и притеснителя Генриха и он не осмелился рисковать сражаться с ним. Король Генрих двинулся на Дрё, расположенный в пятидесяти милях к западуот Парижа. Это был последний оплот сторонников дофина, оставшийся по эту сторону столицы, на границе между Нормандией и Иль-де-Франс. 18 июня крепость была взята в кольцо. Проведение осады было доверено герцогу Глостеру и королю шотландцев. Несмотря на доблестную оборону гарнизона и городских жителей, 20 августа Дрё сдался. Это известие положило начало сдаче англичанам целой цепи менее важных оплотов дофина, протянувшихся с севера и запада от Шартра.

Вскоре король перенес силу своих ударов на Луару, надеясь вызвать противника на открытый бой, но, как указывается в «Первой жизни», «против него не вышел ни один человек, враг не стал ждать его приближения». Он прослышал, что в районе Божанси на северном берегу Луары дофин собирает большую армию и, примерно, 8 сентября пошел на штурм Божанси (хотя цитадель его выстояла). Потом он направил графа Суффолка с небольшим отрядом воинов через реку, чтобы те выявили дислокацию вражеских сил и, вызывая как можно больше разрушений, попытались навязать [320] противнику сражение. Однако выманить дофина не удалось. Тогда Генрих вдоль северного берега Луары двинулся к лежавшему по соседству Орлеану. В окрестностях города его армия смогла разжиться столь необходимым провиантом, после чего подожгла его. Под стенами Орлеана Генрих разбил свой лагерь, однако его силы, насчитывавшие всего 3000 человек, были так малочисленны, что рассчитывать на успех осады такого большого города он не мог. Дав людям трехдневный отдых, он снялся с места и направился на северо-восток в сторону Жуаньи.

Солдаты его подверглись, по выражению Жювналя, «чудесному наказанию живота — кровавому поносу». Генрих раздобыл столько повозок, сколько смог для тех, кто не мог идти. Однако «мертвых солдат находили вдоль дорог... а других [что были еще живы] перебили местные жители, которые уходили скрываться от них в орлеанские леса».[206]