Генрих V

Тем временем между арманьяками и бургундцами велись переговоры. Принц Генрих понял, что больше пользы ему можно было ожидать от вторых. Но в марте 1412 года Арманьяки предложили Аквитанию, поскольку раньше большая ее часть находилась во владении Черного Принца. В августе принц Томас, только что получивший титул герцога Кларенса, вместе со своим кузеном, герцогом Йоркским, возглавил экспедиционную [71] армию, состоявшую из 800 рыцарей и 300 стрелков, с которой он пересек Ла-Манш и пришел на помощь Арманьякам. Высадившись в Нормандии, они маршем прошли до Блуа, оставляя после себя пепелища, убивая и грабя население. В Блуа, однако, они получили сообщение о том, что Арманьяки сдались на милость бургундцам и в их «помощи» больше не нуждались. Герцог Бургундский от их услуг также отказался. «Герцог Кларенс и англичане творили неисчислимые бедствия, на какие только был способен враг, они говорили, что не покинут королевство до тех пор, пока не получат полного удовлетворения и причитавшегося им жалования», — читаем мы в записках Жювналя де Юрсена. Им удалось добиться огромных выплат, общая сумма достигала 35000 фунтов, одна треть которой была выплачена драгоценностями. Сам Кларенс получил 40000 золотых крон и драгоценный крест стоимостью в 15000 крон, герцог Йоркский — 5000 крон и крест достоинством в 40000 крон. Менее знатные вельможи разделили трофеи, получив также и компенсации, но уже меньшего размера. Далее они двинулись в Бордо, снова, как и раньше, сжигая и истребляя все на своем пути. Кроме того, они похищали детей, намереваясь продать их в Англии в качестве слуг. Их подвиги и военная добыча вызвала дома большой интерес. Однако принц Генрих был очень недоволен походом, поскольку это означало разрыв с герцогами Бургундскими, союз с которыми, по его мнению, имел большую стратегическую ценность, нежели то, что могли предложить арманьяки.

Оппозиция принца не понравилась его отцу, который начал подозревать сына в заговоре против него. Конечно, он мог бы замыслить переворот, но был слишком [72] щепетилен, чтобы поддаться искушению. Тем не менее, он был лишен всех прав участия в управлении государством до самого конца царствования отца. В июне 1412 года, чтобы изложить свои взгляды, он прибыл в Лондон с целым сонмом своих сторонников, а затем отправился в вояж по Англии. Король опасался, что сын готовил государственный переворот. В Ковентри 17 июня принц публично объявил о своей невиновности в таких намерениях, сказав, что собирает силы для того, чтобы помочь отцу завоевать Аквитанию. Вскоре в сопровождении своих людей он вернулся в Лондон. Между Генрихом IV и наследником состоялось официальное примирение, которое, правда, не принесло удовлетворения никому из них. В сентябре после того, как его обвинили в краже жалования, предназначенного для гарнизона Кале, он снова прибыл в Лондон. На этот раз его сопровождал большой вооруженный отряд. Он прямиком отправился к отцу и после слезных объяснений они примирились во второй раз.[36]

У Генриха IV были все основания опасаться за свою корону. Он сверг Ричарда, пообещав избавить страну от неумелого правления, но к настоящему времени сам был недееспособен. Несмотря на недостаточный доход в казну и беспорядок во всем, принц был совершенно уверен в том, что смог бы заставить систему работать и обеспечить страну лучшей властью и более праведным судом.

Несмотря на то, что Генрих не по годам рано начал жизнь солдата и политика, тем не менее это не мешало ему принимать участие в развлечениях, подобно другим молодым людям. Слишком многие летописцы пишут о беспутном образе жизни необузданного юнца, так что не принимать это в расчет нельзя. Даже придерживающиеся [73] во всех отношениях канонического описания биографии Генриха «Деяния» и те замечают, что «тот, оставив узы скромности, был таким же горячим воином Венеры, как и Марса; еще в ранней юности она опалила его пламенем своих факелов».[37]

В «Первой английской жизни» говорится: «Он умеренно упражнялся в подвигах Венеры».[38] Но сведений о его побочных отпрысках не имеется. Возможно, это связано с тем, что все его три брата в браках были бесплодны, только Томас, герцог Кларенс, умудрился прижить незаконное дитя.