Генрих V

Однако Генрих считал, что французская армия и ее генуэзские «купцы» были все еще реальной опасностью, и продолжал наращивать свой флот.[103]

К лету 1417 года у него было восемь двухмачтовых с прямым парусами «купцов» (среди которых были и те, что Бедворд захватил у генуэзцев). В то время это были наилучшие боевые корабли. Кроме того, его флот включал шесть меньших по размеру каравелл с прямыми парусами, девять незаменимых баллингеров и одну парусную баржу. У него также было три специально построенных нефа с прямыми парусами или «большие корабли»: «Иисус», «Королевская Троица» и «Святой дух». Большинство кораблей имели огромные размеры: «купцы» были водоизмещением по 500 тонн каждый, «Королевская Троица» и «Святой дух» — по 750 тонн и «Иисус» (недавно заложенный для короля в Смоллхите, в графстве Кент) — 1000 тонн. Всего королевский флот насчитывал 30 кораблей, некоторые, как, например, «Милость Божия», были даже больше «Иисуса». Описание этого судна было оставлено одним флорентийским [169] моряком, который видел его в Саутгемптоне в 1430 году. Он говорит: «По правде, я никогда раньше не видел такого огромного и величественного сооружения. На верхней палубе для меня замерили мачту, оказалось, что она равнялась 21 футу в окружности и была 195,5 футов высотой. С галереи носа до воды было около пятидесяти футов и, говорят, что на воде над ней поднимается еще один коридор. В длину судно имело 176,5 футов и около 96 футов в ширину». Как видно, преимущество такой высоты во время сражения в средние века состояло в том, что позволяло лучникам и арбалетчикам пускать в противника стрелы, возвышаясь над ним. Подобные суда могли нести команду до 80 человек и не менее 250 воинов. Шкиперы оплачивались не слишком хорошо. Так, капитан «Иисуса» получал 10 марок (6 фунтов 13 шиллингов 4 пенса) в год, капитан баллингера — только 5 марок. Кораблям короля еще не раз предстояло доказать свою ценность. В июне 1417 года у мыса Шербурского полуострова граф Хандингтон вступил в бой, продолжавшийся весь день, с франко-генуэзским флотом, находившимся под командованием незаконного сына Бурбона Ла Xora (Hogue). Он одержал победу, захватив в плен 4 «купцов» и самого «Ублюдка», у которого было с собой жалование его людям за три месяца. Остальные вражеские корабли спаслись бегством, найдя укрытие в Бретонской гавани. Корабли Генриха продолжали контролировать пролив, но больше противодействия они не встречали. Море было не только очищено от пиратов (как французских, так и генуэзских, кастильских и шотландских), чтобы английские купцы могли спокойно торговать, но король также контролировал те морские пути, [170] которые могли понадобиться ему для предстоящего вторжения.

Когда в марте 1416 года парламент встретился на очередном заседании, канцлер Бофор произнес проповедь, которую можно было назвать только благословением вторжения. Пожаловавшись на «несправедливый» отказ французов признать притязания Генриха стать их правителем — «Почему эти несчастные и жесткосердые люди в этих ужасных божественных сентенциях не видят того, что обязаны повиноваться?» — он убедил собравшихся лордов помочь своему королю деньгами. Многие сделали пожертвования не только из-за того, что испытывали чувство негодования от перспективы, что Генрих будет лишен своих «прав», но из простого чувства национальной гордости.

Король без устали следил за финансовым состоянием дел в государстве, получив с налогов 136000 фунтов, что было замечательным достижением. Также он продолжал по возможности увеличивать займы. Под залог своей лучшей короны он занял у Бофора 21000 марок (14000 фунтов) и еще одну большую сумму у банкиров Сити под залог драгоценного ожерелья. Другие, менее значительные, а порой очень мизерные суммы под залог всяческих ценностей из королевской казны — диадем, драгоценностей, реликвий и пожертвований алтарю были получены от прелатов, аббатов, вельмож и сквайеров, от городских цехов и купцов. Этому искусству он научился во время войны с Уэльсом. Перед ним, как и прежде, стояли задачи по обеспечению провизией, амуницией и материально-техническим снабжением. В начале 1417 года шерифы получили указания вырвать у каждого гуся в их графстве по шесть перьев из крыльев и [171] прислать их на склады. Древки луков и стрел заказывались бочками.