Географ глобус пропил

Сашенька слушала невнимательно, крутила в пальцах рюмку, куда со словами «Где Петрушка, там пирушка!» то и дело подливал вино именинник. Сашенька механически пила и глядела на Будкина, который учил Тату есть колбасу с помощью ножа и вилки. Тата, пыхтя и высоко задирая локотки, неумело мочалила колбасный кружок, а Будкин брал отрезанные кусочки пальцами и клал себе в рот, всякий раз ехидно подмигивая Наде. Надя, смеясь, возмущалась этим хамством и путано поясняла Ветке рецепт нового торта. Ветка карандашом для глаз поспешно записывала рецепт на салфетке и рвала грифелем бумагу. Пользуясь свободой, Шуруп покинул компанию и возле кровати безуспешно усаживал Таточкину куклу на спину Пуджика, что лежал в позе сфинкса и невозмутимо дремал.

— Вовка, кончай Сашеньке уши компостировать!.. — кричал Служкин.

— Я свернул туда, на проселок, а они здесь. Я пистолет достал и на колени положил — от таких всего ждать можно…

— Кто за ляжки, а мы за фляжки, — сказал Служкин, выпивая.

Через некоторое время он выбежал из-за стола, включил магнитофон и начал отплясывать, как павиан в брачный период. Но его пример никого не воспламенил. Тогда Служкин задернул шторы, погасил люстру и переменил кассету. Медляки сыграли свою роль, и теперь никто не остался сидеть. Колесников приклеился к Саше, Будкин облапил Надю, а Служкину досталась Ветка.

— Что-то твой благоверный предпочтение отдает новым знакомым, — прошептал ей Служкин.

— А-а, плевать, фиг с ним, — беспечно отозвалась Ветка, прижимаясь к нему грудью и жарко дыша в ухо. — Нам же лучше, да, Витька? Я сейчас такая пьяная, мне крутой порнухи хочется… Давай его накачаем, чтобы он у вас заночевал, а потом ты пойдешь меня домой проводить, там и оторвемся…

— Женщина — лучший подарок, — ответил Служкин.

В дальнем углу, в темноте, Колесников умело и жадно мял Сашеньку, не переставая бубнить:

— На операцию втроем поехали: я и еще двое, омоновцы…

Когда Служкин повел Надю, Надя сказала, что ему хватит пить.

— Но долго буду тем любезен я народу, — доверительно пояснил ей Служкин, — что чувства добрые я литрой пробуждал…

В доказательство после танца он озорно опрокинул еще рюмку.

Колесников пошел в туалет, и Саша наконец перепала Служкину.

— Витенька, я так рада нашей дружбе, — прошептала она, положив голову Служкину на грудь.

— Это не дружба, — тотчас поправил ее Служкин. — Это несостоявшаяся любовь.

— Помнишь, я тебе говорила, что у меня ухажер появился?.. Ты не думай ничего такого… Ну цветы дарит, гулять зовет, с работы встречает, и все. С ним легко, ни о чем думать не надо, — он дурак. Знаешь, кто это? Это Колесников.

— Ну и ну! — удивился Служкин. — Ай да Виктор Сергеевич, старая толстая сводня!.. Значит, тут все мужики — твои поклонники?

— Одного я терплю, другого люблю, а без третьего жить не могу…

Сашенька потянулась к Служкину губами, и они долго целовались.

— А что Будкин? — напомнил потом Служкин Сашеньке.

— Я не уверена, что он вообще заметил мое присутствие…

На кухне, где они курили, Будкин, хехекая, заявил:

— Врет она все, Витус. Она уже напросилась ко мне сегодня на ночь. Вот там и замечу ее присутствие. Просто ей пожаловаться охота больше, чем потрахаться. Давай задушевничай с ней — тебе же нравится. Это тебе награда за облом с той немочкой.

— Хороша награда: ведь и с Кирой ты уехал, и с Сашенькой ты уйдешь… А мне что? Я тоже уже большой, в трусах.

— Витус, вот те крест, что у меня с Кирой ничего не было! — испугался Будкин. — Я ее только до дому довез! А что она меня в гости позвала — так ты знаешь, я не пойду, чужой земли мы не хотим ни пяди! И чего ты киснешь — у тебя ведь Надя есть.

— Ладно, иди к черту, — махнул на него сигаретой Служкин.

В дверь неожиданно позвонили, и открыл Колесников.

— В чем дело? — услышал Служкин его милицейские интонации. — Кто вы такие? Кого надо? По какому делу? — Видимо, в паузах звучали и ответы, не доносящиеся до кухни. Колесников подумал и крикнул: — Виктор, тут к тебе какие-то малолетние преступники пришли.

Глава 22

Отцы

Служкин выбежал в прихожую и увидел в коридоре Деменева, Тютина, Бармина, Овечкина и Чебыкина с гитарой.

— А мы вас поздравить пришли, — улыбаясь, сказал Чебыкин.

— Джастен момент! — крикнул Служкин, вернулся в кухню, схватил колесниковскую бутылку, стопку металлических рюмок и помчался обратно. Со школьниками он поднялся по лестнице вверх на два марша, и там все расселись на ступеньках. Служкин разлил.

— Ну, с днем рождения вас, — солидно сказал Бармин и пригубил вино. Все, кроме Овечкина, выпили.

— Овчину хорошо, — завистливо сказал Тютин, вытирая ладонью рот. — Ему пить нельзя. Он на одной площадке с Розой Борисовной живет, и мамаша его с ней дружит…

— Чего там сегодня новенького в школе? — спросил Служкин.

— Сушку довели. Она деньги считала, а мы украли с ее стола стольник. Она целый урок выясняла, кто украл. Так и не нашла.

— А кто украл? — тотчас поинтересовался Служкин.

— Градусов.

— На фиг? Чего на сто рублей купишь?