Геологи идут на Север

— Честное слово, Иннокентий Иванович, буду во всем слушаться вас, опытного таежника, — горячо уверяет она меня. — Нет, правда! Позавчера мы чуть было не были наказаны за непослушание. Рано утром мы с Верой, захватив с собой рабочего Опанаса, без оружия отправились в маршрут. Я шла впереди, и, кроме геологического молотка, у меня в руках ничего не было. Выбравшись на водораздел, мы невольно залюбовались просторами реки Колымы. В устье ручья Трех медведей были наши палатки. Казалось, до них рукой подать, но мы теперь по опыту знали, что тут верных километров шесть — семь. Склоны гор покрыты красными, желтыми, оранжевыми и зелеными пятнами. Ну, прямо левитановская «Золотая осень». «Давно ли мы шумной ватагой покинули Московский университет, и вот я уже забралась почти на край земли», — думала я, шагая по чуть заметной, вьющейся среди кустов стланика тропке. Вдруг ясно слышу, впереди кто-то сопит и тяжело дышит. Мы остановились, как вкопанные, и прислушались. В густом стланике слышались глубокие вздохи, и потом из-за кустов появился огромный лохматый бурый медведь. Он подымался вверх, навстречу нам, по своей тропке. Мы замерли. Я сразу почувствовала себя маленькой-маленькой и беспомощной перед громадным зверем. Я пронзительно закричала. Но медведь, не обращая внимания на крики, продолжал приближаться к нам. Он был от нас уже метрах в двадцати, когда наш обычно неповоротливый Опанас, вырвав у меня геологический молоток, стал кричать и бить по дну чайника, привязанного у него к рюкзаку, с такой силой, что брызгами полетела эмаль.

Медведь остановился, вскинул голову. Увидев нас, рявкнул от неожиданности, привстал на задние лапы. Через мгновение отскочил в сторону и исчез в кустах. Опанас, дико крича, продолжал с остервенением бить по чайнику. Опомнившись, я отобрала у него свой молоток. Несчастный чайник был пробит чуть не до дыр. Убежав подальше от опасного места, мы упали на лужайку и долго нервно хохотали.

— Федору Ивановичу о нашей встрече мы решили не говорить. Вам первому рассказываю, — смеется Наташа, поправляя палкой дрова в костре. — Ну, а теперь пора и на боковую, — встав, говорит она, — завтра нужно идти в тяжелый маршрут через водораздел в долину Дебина. Не знаю, как мы переберемся, — озабоченно смотрит Наташа на темнеющие горы.

Утром, свернув палатки и навьючив лошадей, девушки отправляются в маршрут по пологому водоразделу. Их сопровождает флегматичный украинец Опанас. Егор Ананьевич Винокуров, покуривая трубку, ведет за собой трех лошадей с огромными вьюками.

Мы с промывальщиком Беловым, прихватив одну из лошадей, отправляемся по долине притока ручья Трех медведей, чтобы провести опробование и геологическую съемку. С Наташей мы условились о месте встречи в долине реки Дебина.

Вечером, закончив разведку ключа, поднимаемся на водораздел. Солнце давно скрылось за горами. Вечерняя заря приобрела сиреневые тона. Перед нами широкая долина Дебина, но нигде не видно дыма от костра, не белеют палатки.

— Где мы найдем наших? — беспокоится Белов.

Выбрав направление, мы начинаем спускаться в долину, продолжая вести глазомерную съемку.

— Смотрите, вон костер! — радостно кричит Белов, показывая на чуть видную искорку далеко внизу. Я засекаю направление. По болоту, в темноте, спотыкаясь, проваливаясь, чертыхаясь, мы долго бредем, пересекая долину, и, наконец, подходим к палаткам.

— А мы думали, что вы заблудились и вас придется искать, — радостно кричит Наташа.

В нашей палатке чисто, тепло и уютно. На полу подостлан брезент. Девушки в лыжных костюмах, в тапочках, согнувшись над импровизированным столом, сделанным из вьючных ящиков, при свечке сводят дневной маршрут. Я занят тем же. Быть может, чаще, чем следует, поглядываю на склоненную голову Наташи, окруженную, как сиянием, ореолом светлых волос, меняющих свой цвет при колеблющемся неверном свете. Перехватив мой пристальный взгляд, Наташа чуть заметно улыбается и еще ниже склоняется над картой.

«Я, наверное, останусь старой девой, — вспоминаются мне сказанные как-то ею слова. — Девушкам-геологам вообще не следует заводить семью. Заведется семья — и прощай, геология, ее вытеснят кухня, пеленки и дети…»

Улыбнувшись, я тоже склоняюсь над картой.

Судя по взятым пробам, разведанный нами ключ явно содержит промышленные запасы золота. Я мысленно представляю себе довольную улыбку Наташи, когда она услышит от нас об открытии. Настроение хорошее, несмотря на то, что погода в конец испортилась, и сейчас на долины и сопки, не переставая, сыплется мелкая снежная крупа.

На следующий вечер мы долго ожидаем возвращения наших девушек.

— Что ужинать будете или подождете начальника, — спрашивает наш «шеф-повар» Гарин. — Американцу, конечно, подать кружку холодного компота? — обращается он к Белову.

— Подавай, да живо. На одной ноге. Как я в баре виски подавал, — смеется Белов.

— За что это тебя так странно прозвали? — спрашиваю я, снимая мокрые сапоги.