Георгий Данелия

2013 год: «Мне кажется, что сейчас не самое лучшее время в истории страны. Хотя никогда Россия не была настолько богатой и народ не жил в таком достатке. Нищие и бедняки на Руси были всегда, а вот столько богатых еще не было. Но в то же время никогда на моей памяти, а мне 82 года, народ в своей массе не был настолько озлоблен и агрессивен, и в глазах — все какая-то безнадега. Не хватает чего-то… Доброй идеи. Сейчас часто слышишь: „Мы им, козлам…“, „Мы этих гадов…“ То есть — вражда. Но это всегда разрушительно. А что же тогда? Хотя бы идея — чтобы самим жить хорошо. Давайте сделаем такую Россию, чтобы она была вся чистая, и детишки ходили бы ухоженные, и дома бы не рушились, — уже было бы хорошо. Я за то, чтобы, пока нам позволяет нефть, быть и сильным, и богатым государством, но не воссоздавать Союз по его грозности, а воссоздавать Россию, куда все хотели бы вернуться и никто б не хотел отсюда уехать».

«Самое обидное — что мы потеряли интеллигенцию. Ту, провинциальную, которая все читала, все смотрела, все знала лучше москвичей. Приезжаешь на какой-нибудь завод в Архангельск, начинаешь с людьми говорить, и выясняется, что ты не такой уж столичный. Та интеллигенция обладала моралью и честью — мы и это утеряли. Теперь пытаются возродить религию, но это будет трудно: деньги стали главнее всего, и мне это отвратительно. Как только стало можно показывать наворованное, общество раскололось. Был вчера нормальный человек — теперь ездит на какой-то навороченной машине, с охранниками, больше с ним говорить не о чем. Это главная проблема, и еще — теория врагов: она заводит в тупик».

«Такого количества мерзавцев и сволочей, сколько я увидел за последние годы по телевизору, я и за 70 лет не встречал. Когда потонула „Булгария“, показали капитана корабля, который не прошел мимо утопающих, а остановился и даже бросил спасательный круг. И вдруг его объявили героем. Казалось бы, что тут такого? Когда кто-то тонет, а другой бросает спасательный круг. Но, оказывается, все прошли мимо — и только один остановился. Тогда я и понял, что всё — нам конец».

2016 год: «Помните, у Ильфа и Петрова в „Золотом теленке“ подпольный миллионер Корейко пошел гулять с Зосей? Она сказала, что „хорошо бы в кино сходить“. А билеты стоили по десять копеек. Корейко посчитал это дорогим удовольствием, а у самого в кармане в папиросной коробке лежало десять тысяч рублей. Но он боялся их доставать. У нас же сейчас никто ничего не боится. Какие свадьбы устраивают миллионеры, какие дома возводят! У помощника прокурора замок стоит огромный! Я бывал в Барвихе на Рублевском шоссе. Зрелище ужасное. Чем хорош загородный поселок? Ты приезжаешь на свободу. А там возникает ощущение, что приехал в какую-то тюрьму. С одной стороны высокий кирпичный забор, за которым ничего не видно, и с другой стороны такой же забор. Оттуда выглядывают аляповатые, совершенно безвкусно построенные дома. И настроение портится».

Как тут не вспомнить одного из любимых данелиевских героев — Мераба Папашвили из «Паспорта», в полной мере оценившего «прелести» заграничной жизни и пробудившего в себе патриотическое чувство к родному советскому обществу! Не к грузинскому, не к российскому, а именно к советскому, столь отчетливо — и часто в собственную пользу — контрастировавшему с социумом любой капстраны. Закончим же этот раздел памятным колоритным фрагментом сценария и фильма «Паспорт»:

«В одиночной камере, подперев голову руками, на нарах сидел Мераб. На лбу у него виднелась ссадина, губа распухла, под глазом чернел огромный синяк.

Мераб мрачно смотрел на стену, исписанную на разных языках.

Затем решительно встал, рукавом стер все надписи и черенком алюминиевой ложки нацарапал на стене большими буквами: „СЛАВА КПСС“. И поставил три восклицательных знака».

Глава пятая. «Я снял только одну комедию…»

Ежов, Леонов: «Тридцать три»

«Я в своей жизни снял только одну комедию — „Тридцать три“», — часто повторял Данелия. В самом деле, в любой из прочих данелиевских постановок обязательно наблюдается перевес то в сторону «лирики» («Сережа», «Я шагаю по Москве»), то в область трагикомизма («Не горюй!», «Афоня», «Мимино», да, пожалуй, и все остальные его фильмы).

«Тридцать три» выбивается из данелиевской фильмографии уже тем, что идея этой картины родилась почти случайно. Ибо вообще-то после «Я шагаю по Москве» Данелия вновь собирался написать с Конецким не слишком веселую историю о никому не нужном корабле и его никому не нужном капитане (много позже, но уже без участия Конецкого, из этого замысла родится фильм «Фортуна»).