Георгий Конисский

Сам переезд Конисского в Белоруссию тесно связан с борьбой против шляхетско-католической экспансии. 14 октября 1754 г. в Могилеве умирает глава единственной в тот период на территории Белоруссии и всей Речи Посполитой православной епархии архиепископ Иероним Волчанский. Католическое духовенство всеми средствами стремится поставить на белорусскую кафедру сторонника католичества или униатства, чтобы ускорить процесс окатоличивания белорусского населения и подчинить его Ватикану. Борьба за замещение могилевской кафедры приобретает серьезное политическое значение. Римский папа Бенедикт XIV пишет письмо польскому коронному канцлеру графу Малаховскому, в котором настойчиво требует, чтобы тот использовал все средства для замещения главы белорусской епархии сторонником католической церкви (см. 9, 8). Русское правительство со своей стороны всячески стремится противодействовать намерениям Ватикана. Оно поддерживает кандидатуру Конисского, уже тогда широко известного своими антикатолическими и антиуниатскими убеждениями. Отдельные историки связывают факт назначения Конисского в Белоруссию с колониальной политикой царского правительства. Но и признавая этот факт, надо учитывать, что это был тот редчайший случай, когда намерения царизма шли навстречу стремлениям угнетенных масс Белоруссии освободиться от унизительного национального и религиозного гнета.

Назначенный в этих условиях главой православной церкви в Белоруссии, Конисский оказывается в вихре политической борьбы. Он развертывает активную общественную деятельность. Несмотря на преследования и угрозы со стороны иезуитов и польского правительства, он выступает с проповедями, обличающими произвол католического и униатского духовенства в Белоруссии. Проповеди его злободневны. Они служат оружием для прогрессивных сил в борьбе против национального порабощения, за сохранение и развитие родного языка и культуры. Под угрозой вооруженной расправы могилевский епископ разъезжает по городам и селам края и в своих выступлениях разоблачает политику католической церкви по отношению к белорусскому населению: «… школам и семинарам быть не допускают; а потому не только низкого состояния люди, но и самое дворянство в крайней простоте и невежестве принуждено жить. Тому же дворянству прегражден вход к чинам и достоинствам;…Граждане из уряду гражданского исключены; податьми излишними и другими тягостями неравно обременены… Ежели православные наши люди звания крестьянского, то на них просто, как хищными волками нападение делается… ставят виселицы, вкапывают столбы, возгнещают костры; розги, терние и другие мучительные орудия представляют» (8, 1

, 156–159). Конисский разъясняет, что репрессии и гонения, осуществляемые католическими церковниками под знаменем религии, проводятся с целью получения большей материальной выгоды. Религиозные мотивы служат лишь прикрытием, маской для подлинных политических, разбойнически-захватнических мотивов польской шляхты: «…гонят нас… чтоб за то или достоинством каким были пожалованы, или домашнему богу, чреву своему, сказую, приумножением доходов прислужились…» (там же, 164).

Разоблачение политических мотивов и целей унии — вот основная тема выступлений Конисского перед населением белорусских городов и сел. Это озлобляет иезуитов, и они неоднократно покушаются на его жизнь. А. С. Пушкин писал в связи с выходом в России сочинений Г. Конисского: «В 1759 году Георгий, презирая опасности, ему угрожающие, поехал обозревать сетующую свою епархию. Овлачинский (монах-доминиканец. — М. К.) и миссионеры возмутили в Орше шляхту и жолнеров. Они разогнали народ,, остановили колокольный звон и с воплем ворвались в церковь, где Георгий священнодействовал. Преосвещенный едва успел спастись от их сабель в стенах Кутеинского монастыря, откуда тайно вывезли его в телеге, прикрыв навозом. Другой изувер, свирепый Зенович, предводительствуя иезуитскими воспитанниками, ночью в Могилеве напал на архиерейский дом. Буйные молодые люди вломились в ворота, перебили окна, ранили несколько монахов, семинаристов и слуг; но, к счастью, не нашли Георгия, скрывшегося в подвалах своего дома» (32, 88).

Настойчиво и довольно смело для подданного польского короля Конисский пропагандирует идею воссоединения Белоруссии с Россией. Он осознает, что белорусский народ в создавшихся исторических условиях не может освободиться от чужеземного гнета без братской помощи русского народа. Поэтому в противовес раскольнической пропаганде иезуитов он убеждает слушателей в национальном родстве русских и белорусов, называя эти народы «единородными», призывает верить в то, что помощь белорусам придет из России.