Герберт Уэллс

«Неугасимый огонь» Уэллс назвал «самым блестящим из своих романов-диалогов». На наш взгляд, этот роман, написанный наспех, очень скучен. Но в любом случае это знаменательная книга: вскоре после нее Уэллс и Бог расстались. Почему? Эйч Джи, любивший себя «препарировать», этого толком не объяснил. Возможно, сам роман привел к этому. Читая «Неугасимый огонь», нетрудно заметить, что фигурирующий в нем Бог отличается от Бога «Мистера Бритлинга». Этот Бог обитает в чертогах, смотрит на человечество свысока, подвергает беднягу Хасса мучениям «на спор»; он хоть и произносит красивые слова, но уже похож на того всесильного Бога-садиста, которого Уэллс ненавидел. Любопытно, что функции, ранее приписываемые Богу («дух авантюризма во мне»), автор на сей раз частично передал Сатане, который говорит: «Я — дух жизни. Без меня человек до сих пор был бы все тем же никчемным садовником и попусту ухаживал бы за райским садом, который ведь все равно не может расти иначе, как правильно… Только представить себе: совершенные цветы, совершенные фрукты, совершенные звери! Боже мой! До чего бы это все надоело человеку! До чего надоело бы! А вместо этого разве я не толкнул его на самые удивительные приключения?»

Возможно также, что Уэллс внял критике и признал, что его Бог — просто аллегория; возможно, идея о том, что Бог будет, как президент, управлять Всемирным Государством, в конце концов ему самому стала казаться дурацкой. «На меня, пожалуй, повлияло то, что очень много тонких, умных людей держится не столько за религию, сколько за удобство религиозных привычек и слов».

Замятин так сказал об уэллсовском Боге: «…его Бог — это лондонский Бог, и конечно, лучшие фимиамы для его Бога — это запах химических реакций и бензина из аэропланного мотора. Потому что всемогущество этого Бога — во всемогуществе человека, человеческого разума, человеческой науки. Потому что это не восточный Бог, в руках которого человек — только послушное орудие: это Бог западный (то есть протестантский. — М.Ч.), требующий от человека прежде всего активности, работы». Подобное писал и сам Уэллс: «При всем моем старании божество мое гораздо меньше походило на Небесного Отца… чем, скажем, на олицетворение пятилетнего плана». В «Неугасимом огне» Хасс говорит: «Мне кажется, что творческий огонь, который горит во мне, — иной природы, нежели слепой материальный процесс, что это — сила, идущая наперекор распаду…» Уэллс продолжал верить в существование этого творческого огня, но гипотезы относительно его божественного происхождения высказывать перестал. В начале 1930-х он полностью от своего Бога отречется. Навсегда ли? Посмотрим.

* * *

Создатель Бога очень устал, каждая простуда сопровождалась осложнениями на легких. Нужен был отдых: как только «Схема истории» была сдана издателю, выехали всей семьей в Альпы, потом Кэтрин и сыновья остались там, а Эйч Джи отправился в турне по Италии и Испании. Сицилия очень ему понравилась; он стал подумывать о том, чтобы обосноваться на жительство в теплом климате. Средства на это были. Автор был уверен, что ни фунта не получит за свою работу: он слишком плохо думал о человечестве. Успех «Схемы истории» был ошеломительный, сумасшедший: ни одна книга до сих пор не приносила (и не принесет) Уэллсу такую прорву денег.

«Схема истории» была впервые издана Ньюнесом в конце 1919 года — то был незавершенный вариант, с множеством сносок, которые не было времени вносить в текст. Несколько месяцев спустя Ньюнес переиздал ее, доработанную и исправленную, в двух томах: получилось роскошное издание с иллюстрациями и картами; в том же 1920 году на свет появилось третье (опять исправленное) издание. В 1921-м Макмиллан, купивший права на издание в США, выпустил второй и третий вариант книги. Затем последовало переиздание в 1923-м — к тому времени Уэллс наконец разобрался со сносками. Пятое издание будет в 1930-м, шестое — перед войной (к тому времени общий тираж книги насчитывал 2,5 миллиона экземпляров), седьмое — после смерти автора. Каждый раз «Схема» обрастала новыми иллюстрациями — в одном из изданий для них даже отвели отдельный том. Ее перевели на десять языков. В 1923-м появилось сокращенное издание — «Краткая история мира», в 1925-м — адаптированный вариант для школьников (его редактором был не сам Уэллс, а кембриджский профессор Картер) — оно переиздавалось 12 раз, в 1929-м — специальное издание для учителей.