Герман Геринг — маршал рейха

— На самом деле все было понятно заранее, — впоследствии говорил он. — Ни Чемберлен, ни Даладье совершенно не были расположены чем-то жертвовать или рисковать ради сохранения целостности Чехословакии. Мне это было ясно, как день. По сути, судьба этой страны была оформлена в течение трех часов. После этого они еще четыре часа обговаривали слово «гарантия». Чемберлен продолжал перестраховываться, Даладье почти вообще не принимал участия в разговоре. Он просто сидел вот так, — Геринг вытянул ноги, осел на стуле и, придав лицу скучающее выражение, опустил голову. — Он лишь кивал время от времени в знак одобрения. Ни малейшего возражения ни против чего. Я был просто удивлен, с какой легкостью Гитлер всего добился. А ведь им было известно, что «Шкода» имеет в Судетах военные заводы и, следовательно, Чехословакия окажется полностью в нашей власти. Когда он предложил, чтобы часть чешского вооружения, которое находилось вне Судетской области, была переправлена туда, когда мы ее займем, я думал, что последует взрыв протестов. Нет — ни писка. Мы получили все, что хотели, просто сделав вот так, — он щелкнул пальцами. — Они не настаивали на консультации с чехами даже для формальности. Под конец французский посланник в Чехословакии сказал: «Ну, теперь я должен огласить вердикт приговоренным».

Вот и все. Вопрос совместных гарантий был улажен фактически возложением их на Гитлера, который должен был обеспечить безопасность существования оставшейся части Чехословакии. Вскоре они узнали, какова этому была цена!

На самом деле всю работу Геринг сделал заранее, и если кому-то и можно было приписать создание атмосферы неопределенности и страха, в которой британский и французский премьер-министры приехали на переговоры в Мюнхен, так это именно Герингу. При этом не последнюю роль сыграл здесь его молодой друг из французского посольства капитан Поль Штелен.

На протяжении нескольких месяцев, последовавших за первым визитом в дом Ольги, Штелен с нетерпением принимал (с санкции посольства) не только все приглашения Герингов в гости, но и предложения посетить аэродромы, фортификации, предприятия и летные испытания и учения, которые были закрыты для всех других иностранцев в Германии.

Он был взят в тур по грандиозной системе укреплений — линии Зигфрида, которая закрывала западную границу Германии с Францией, Бельгией и Люксембургом, и был поражен размахом работ.

Карл Боденшатц, бывший его гидом, поспешил его заверить, что линия Зигфрида возводилась с самыми мирными намерениями в отношении Франции — она была нужна только для предотвращения конфликтов между двумя странами. Распоряжение о возведении линии отдал Геринг, как ответственный за четырехлетний план.

— Германское правительство хочет гарантировать себе полную свободу действий на востоке, — говорил Боденшатц, — чтобы сначала нейтрализовать чехословацкую угрозу на своем фланге, а затем — советскую, которая угрожает всей Европе… Я повторяю, что сооружение этой линии является свидетельством нашего дружеского расположения к вашей стране… Ваша миссия — африканская. Вы нашли за морями то, что считаете необходимым. Наша миссия, наша германская миссия, — европейская. Устраняя советскую угрозу, мы делаем вклад в вашу собственную безопасность, а также, если смотреть с социальной точки зрения, мы гарантируем тем народам, которые к нам присоединятся, как равноправным с нами, уровень жизни несравненно более высокий, чем тот, к которому они привыкли сейчас.

Штелен не знал, что у линии Зигфрида в 1938 году (и даже еще год спустя) имелись значительные и делавшие ее весьма уязвимой бреши, ибо его не подводили к этим зонам. Он, очевидно, подумал, что укрепления неприступны, и вместе с тем попал под впечатление от комментариев Боденшатца. Молодой француз направил отчет своему послу, который немедленно передал его в Париж.

Его также возили на авиационные фабрики, и постепенно, стараниями самого Геринга, Боденшатца и Удета, в его голове сложилась картина современных германских военно-воздушных сил огромной мощи, способных доминировать над противниками и на том, и на другом фронте. В таком духе он и составил отчет, который был отправлен в Париж.

Поэтому когда в августе 1938 года командующий французскими военно-воздушными силами генерал Жозеф Вийемен прибыл с официальным визитом в германские военно-воздушные силы, он был уже хорошо подготовлен относительно того, что ему предстоит увидеть, чтобы из-за неожиданности потерять голову от страха. Тем не менее он был устрашен. Сначала его повели на завод Мессершмитта в Аугсбурге, чтобы посмотреть на налаженный выпуск Me-109 и Ме-110, а после этого французскую делегацию повезли в Тактический экспериментальный центр люфтваффе в Барте, на балтийском побережье. Ради них было поднято в воздух большое количество самолетов всех типов, проведены бомбардировочные налеты и не только новыми средними Хе-111 и тяжелыми Д-17 бомбардировщиками, но и новыми Ю-87, которые пикировали и поражали движущиеся цели с ужасающей способностью.