Герман Геринг — маршал рейха

Он прибыл в Фельденштейн из своей штаб-квартиры в Зейсте и плотно позавтракал вместе с Герингом и Пилли Кёрнером в просторной столовой замка. Каммхубер тоже присутствовал на совещании в Париже и теперь отметил, что за это короткое время в облике рейхсмаршала произошли изменения к худшему. Его лицо стало очень красным, под глазам появились глубокие мешки, и казалось, что он находится в состоянии крайнего переутомления. Поданную вареную форель он только поковырял вилкой, вино едва пригубил, и Каммхубер увидел, что его пальцы так распухли, что, когда он поднимал свою руку ладонью вверх, перстня с бриллиантом на безымянном пальце почти не было видно.

За едой командующий ночными истребителями попытался завести разговор о налетах королевской авиации, но Геринг перевел беседу на музыку — тему, которую генерал счел вполне подходящей, так как сам был музыкантом. Потом они вышли во двор, и. Геринг, глубоко вздохнув, раскинул руки. В этот момент его лицо исказила гримаса отвращения, и Каммхубер приписал ее тому, что окружающий их воздух был перенасыщен парами из пивоварни, расположенной неподалеку от деревни Пегнитц.

Наконец Кёрнер был отпущен, а генерал с рейхсмаршалом прошли в его кабинет, где на стене висела огромная карта Европы. Несколько секунд Геринг мрачно смотрел на нее, потом сказал:

— Каммхубер, я вызвал вас сюда, чтобы строго конфиденциально сообщить, что мое выступление на встрече в Париже было блефом, чистым блефом. Кампания против Англии для нас более не важна. Вот, — он махнул пухлой рукой в сторону Восточной Европы. — Фюрер решил, что пришло время для нападения на Советскую Россию. Уже производятся соответствующие перемещения сил, и войска приводятся в состояние боевой готовности. В этом предстоит принять участие и вам. Мне хотелось бы, чтобы вы немедленно занялись переброской из Голландии ночных истребителей в количестве, достаточном для удовлетворения наших потребностей в них на русском фронте и для защиты восточных районов Германии от возможных налетов авиации красных. Сколько эскадрилий вы мне можете дать?

Каммхубер был поражен не столько новостью о нападении на Россию, которую он встретил со спокойствием старого солдата, сколько полной неосведомленностью Геринга о ситуации с ночными истребителями.

— Но, герр рейхсмаршал, — сказал он, — в Голландии не хватает ночных истребителей для выполнения даже той задачи, которая там на них возложена. Атаки королевских ВВС день ото дня становятся интенсивнее, и нам уже просто не хватает самолетов. Нам нужно их больше. И мы, конечно, не сможем выделить для боевых действий на русском фронте ни одной машины.

Геринг раздраженно повернулся к нему и сказал:

— Послушайте, Каммхубер, я не хочу этой войны с Россией. Я настроен против нее. На мой взгляд, это худшее, что мы могли бы теперь предпринять. Это будет экономической ошибкой, политической ошибкой и военной ошибкой. Но этой войны хочет Риббентроп, этой войны хочет Геббельс, и они сделали так, что фюрер тоже ее захотел. Я спорил с ними до посинения, но они не слушают. Теперь я умываю руки во всем этом деле — во всей этой войне! Сделайте, что сможете. Отправьте половину ваших ночных истребителей. Я просто больше не могу беспокоиться о том, что происходит! А то я чокнусь!

С этими словами он развернулся и почти выбежал из комнаты. Каммхубер в изумлении смотрел ему вслед.

22 июня 1941 года немецкие армии пересекли границы Советского Союза, и операция «Барбаросса» началась. Несмотря на все поступившие предупреждения, советские власти и военные были застигнуты врасплох. В результате массированных налетов люфтваффе на 67 аэродромов приграничных округов и авиационные заводы к исходу первого дня было уничтожено, как сообщалось, 1800 самолетов. На следующий день Красная армия потеряла еще 800 машин, 24 июня — 557, 25 июня — 351 и 26 июня — 300, причем большая часть самолетов была разбомблена и расстреляна на земле. Тем временем три с лишним тысячи немецких танков начали свое стремительное продвижение в глубь бескрайних российских просторов по направлениям к Ленинграду и Москве и по Украине на Киев.