Герман Геринг — маршал рейха

Пока все шло хорошо. Гитлер ликовал, убежденный, что интуиция его не подвела и что до наступления зимы большая часть европейской территории Советского Союза будет у него в руках. Он был так уверен в скором окончании этой войны, что издал 14 июля 1941 года директиву, согласно которой приостанавливалось производство вооружений и боеприпасов для сухопутных сил. Даже Геринг теперь изменил свое отношение к этой кампании и проводил дни в совещаниях с Пилли Кёрнером и своими экономическими консультантами, работая с директивами по руководству экономикой во вновь оккупируемых восточных областях, которые он разработал по поручению Гитлера и которые имели своей целью эксплуатацию захваченных территорий Советского Союза в интересах военной экономики Германии и снабжения войск, особенно в области продовольственного и нефтяного хозяйства. Через три недели после начала агрессии его реквизиционные команды, так называемые «хозяйственные группы», уже отправились на бывшую советскую территорию, так как немецкие танки подошли к Киеву, приближались к Ленинграду и были уже под Смоленском, всего в сорока минутах лёта от Москвы.

Люфтваффе выполняли свою работу превосходно — и для нацистского рейха, и для Геринга лично. Разве фюрер не ценил его теперь выше, чем когда-либо? Для тех, кто не был в курсе внутренней жизни партии, так оно и выглядело. 29 июня 1941 года Гитлер приветствовал рейхсмаршала как величайшего героя национал-социалистического государства и официально назначил его своим преемником в случае собственной смерти. Однако на самом деле после понесенной неудачи с Англией их отношения заметно ухудшились, и то, что сам Гитлер был даже больше Геринга виноват в провале той стратегии, только усиливало раздражение фюрера. Успехи операции «Барбаросса» не улучшили их взаимоотношения; этому также не способствовало утверждение в числе наиболее близкого окружения фюрера хитрого и враждебного рейхсмаршалу интригана. После исчезновения заместителя Гитлера по партии Рудольфа Гесса на ступеньку выше в нацистской иерархии поднялся начальник его канцелярии Мартин Борман, который также заведовал всеми финансовыми делами фюрера. Когда Гитлер спросил совета Геринга, кого ему выбрать вместо Гесса, тот ответил:

— Кого угодно, только не Бормана.

Борман олицетворял все то, что Геринг больше всего не любил в своих национал-социалистических партайгеноссе. Он был грубым, жестоким и совершенно безнравственным человеком и совершил два поступка, глубоко шокировавших Геринга, когда он о них услышал. Во-первых, Борман привез свою любовницу к себе домой в Оберзальцберг, где она жила с его семьей, а его несчастная жена была вынуждена это терпеть и даже развлекать ее. Во-вторых, он облил бензином бродячую собаку, которая осмелилась кинуться на пуделя его любовницы, потом поджег ее и начал гоготать, глядя, как несчастное животное с визгом бросилось бежать по улице.

Но Борман имел одно качество, которое Гитлер очень ценил: какое бы указание ему ни дал фюрер, он его всегда обязательно выполнял, чего он не всегда мог поставить в заслугу другим, например тому же Геббельсу. «Если бы Гитлер вдруг приказал всем гауляйтерам обращаться к нему стоя на одной ноге, Борман следил бы, чтобы они так и делали», — однажды сказал кто-то. Для Бормана же Гитлер являлся всемогущим вождем, который не мог ошибаться и которому нельзя было не подчиниться. Сам он был заискивающим и угодливым подхалимом, чьи льстивые речи были приятны для слуха фюрера. Наперекор совету Геринга он все-таки назначил его своим секретарем и заместителем, и с этого момента рейхсмаршал обрел врага, язык которого в те моменты, когда он не лизал сапоги фюрера, постоянно находился вблизи его ушей.

В результате Гитлер стал часто язвительно критиковать Геринга не только в беседах с глазу на глаз, но и в присутствии офицеров генерального штаба и своих советников. Его замечания стали такими колкими, а подхалимы с такой готовностью прыскали со смеха, что Геринг стал все реже и реже появляться на ежедневных совещаниях у фюрера, посылая вместо себя Боденшатца.

— А где у нас сегодня Железный Человек? — спрашивал Гитлер, оглядывая комнату. — Наверное, опять пытается подстрелить беззащитного оленя, вместо того чтобы охотиться за британскими самолетами.

Хотя в одно из нечастых теперь посещений Гитлер встретил его со всей прежней теплотой и дружелюбием, а затем объявил, что хотел бы предложить рейхсмаршалу новый смелый план. Если он его успешно выполнит, это не только принесет ему славу как командующему люфтваффе, но он также решит некоторые свои проблемы как руководитель германской экономики.