Германский флот в Первую мировую войну

В течение ночи заметно прояснило, и начинающийся день принес светлую, ясную погоду. В 8 ч. с «Мольтке» на имя командующего флотом пришло следующее донесение: «Тяжелая авария, скорость 4 узла, место примерно в 40 милях на WSW от Ставангера». Тотчас самым полным ходом пошли к месту аварии: «Страсбург» был выслан к «Мольтке», а линейному кораблю «Ольденбург» было приказано приготовиться взять крейсер на буксир. В 10 ч. 40 мин. показался «Мольтке»; вскоре после этого на NW появились также шедшие на соединение обе разведывательные группы[156]. Начальник разведывательных сил в 6 ч. приказал «Мольтке» отделиться и идти на соединение к главным силам; в это время корабль мог развивать 13-узловой ход. Радио с донесением о том, что корабль может идти лишь 4-узловым ходом, на кораблях вице-адмирала Хиппера принято не было. Когда же около 9 ч. пришло донесение о том, что машины крейсера вышли из действия, а на флагманском корабле командующего флотом это донесение не было принято (что было, однако, основано на ошибке), то вице-адмирал Хиппер сам решил идти на помощь. От посылки донесения главным силам он воздержался, руководствуясь распоряжением об ограничении радиотелеграфных переговоров. Это было тем более правильно, что в момент поворота он находился уже на северной части пути, по которому [471] ходили конвои, однако, несмотря на необыкновенно ясную погоду, ничего еще видно не было. При возобновлении же операции конвой, который должен был находиться на пути к этому району, не мог избежать встречи с крейсерами. Ввиду того, что «Мольтке» был уже принят главными силами, Хиппер получил приказание возобновить поход на N. Он искал конвой вплоть до параллели 60° N, но и пределах видимости ничего не оказалось

[157].

Около 11 ч. 45 мин. «Мольтке» был взят на буксир «Ольденбургом». Маневр был выполнен в кратчайший срок. Главные силы вместе с буксируемым кораблем направились в базу: скорость хода составляла 10 узлов. Перед нами было два пути: один вел через Каттегат, а другой — непосредственно в Германскую бухту. Можно было полагать, что на первом пути флоту удастся избежать встречи с английским флотом, у которого было достаточно времени, чтобы подойти к нам, так как главные силы, чтобы не подставить «Мольтке» под удар, подвигались вперед с незначительной скоростью. Но поход через Каттегат был связан с необходимостью совершить длинный окольный путь. Проход Бельтом для поврежденного корабля был затруднителен, и для прикрытия буксировки всем морским силам пришлось бы возвращаться через Малый Бельт. Это было нежелательно по двум причинам: во-первых, из-за [472] датчан, а во-вторых, это побудило бы англичан заградить минами Каттегат. Последнее прежде всего могло быть чрезвычайно неприятным для наших подводных лодок. Я решил все же возвращаться в Германскую бухту через Северное море, несмотря на то, что здесь мы рисковали встретиться с превосходными неприятельскими силами.

Между тем на «Мольтке» произошло следующее: правый внутренний винт слетел (корабль имел четыре гребных вала), и турбина стала вращаться с бешеной скоростью; прежде чем подействовал стопорный клапан, он разлетелся на части. Части маховика от этого клапана пробили выводную трубу охлаждающей воды холодильника вспомогательных механизмов, несколько паропроводных труб и палубу над главным распределительным пунктом. Вода из холодильника тотчас залила среднюю машину и главный распределительный пункт и в большом количестве устремилась в боковые машинные отделения. Во всех котлах появилась соль, вследствие чего все механизмы постепенно выходили из действия. По оригинальному стечению обстоятельств незначительная сама по себе авария судового винта привела к полной потере способности передвижения большого корабля. Корабль принял уже 2000 тонн воды, пока водолазу не удалось наконец закрыть клапан забортной воды и перепускные клапаны вспомогательного холодильника. Во второй половине дня левые машины были уже приведены в состояние, позволявшее идти средним ходом, но не было еще полной уверенности в их безотказном действии. Пришлось буксировать корабль вплоть до Германской бухты; скорость буксирования не превышала 11 миль в час, поэтому флот смог подойти к поясу минных заграждений (к W от Хорнс-рифа) лишь на следующий день с рассветом.

Полученное в 14 ч. (24-го. — Прим. ред.) извещение Адмирал-штаба о времени прибытия и выхода конвоев показало, что нам не посчастливилось в выборе дня для нападения. [474]

Конвой, шедший, из Англии в Норвегию, по-видимому, уже 23-го пересек Северное море[158]

.

В 18 ч. 30 мин. (24-го. — Прим. ред.) было принято радио с нашей подводной лодки о том, что милях в 80 позади нас находилось одиннадцать неприятельских крейсеров. Но, по всей вероятности, подводная лодка приняла за неприятеля крейсера Хиппера, следовавшие в это время за нами[159].