Геродот

Геродот явно вступает в полемику. Кто были его оппоненты, он не указывает; вероятнее всего, какие-нибудь слушатели, которые усомнились: возможно ли, чтобы в Персии ставился вопрос об учреждении демократии даже раньше, чем она появилась в Афинах?^{124} Сомнение было вполне резонным: разумеется, ни о какой демократии в великой восточной империи в VI веке до н. э. и речи быть не могло, ее монархическое устройство не подвергалось ни малейшему сомнению. Геродот, видимо, долго думал, что ответить, и нашел-таки довод — впрочем, честно говоря, слабоватый. Мардоний, известный нам видный персидский военачальник, руководивший подавлением Ионийского восстания, после него низложил в полисах Ионии тиранов и установил там демократические режимы конечно же не потому, что он был большим «демократом», а по вполне прагматическим причинам. Во-первых, вассальные тираны — а ранее персы управляли попавшими под их власть греками именно через этих своих ставленников — оказались ненадежными (Ионийское восстание начал не кто иной, как милетский тиран Аристагор). Во-вторых, персидские владыки, видимо, со временем почувствовали, насколько ненавистна эллинам тирания, и решили не злоупотреблять ею, дабы не спровоцировать нового восстания ионийцев: пусть уж лучше довольствуются видимостью демократического самоуправления под верховным контролем «Великого царя» и его сатрапов

^{125}… «Политический эксперимент» Мардония оказался кратковременным: через несколько лет персы вернулись к практике назначения правителями малоазийских греков вассальных тиранов, просто стали тщательнее отбирать их кандидатуры.

Геродот должен был постоянно сталкиваться с подобными ситуациями. Наверняка находились люди, знавшие тот или иной эпизод Греко-персидских войн лучше, чем он сам, — например, очевидцы событий. Их замечания и поправки оказывались особенно ценными, позволяли историку уточнить некоторые факты, что шло его труду только на пользу.

Историк в разное время читал свое сочинение в целом ряде городов. Мы уже знаем, что он делал это в Афинах, причем, скорее всего, неоднократно. Давал он аналогичные лекции также в Коринфе, Фивах и других местах, а однажды прибыл с этой целью в Олимпию, когда там начинались Олимпийские игры (Лукиан. Геродот, или Аэтион. 1).

Момент был выбран подходящий. Игры, проходившие в священном городе в долине реки Алфей раз в четыре года, были не только популярными спортивными состязаниями, но представляли собой (в отличие от Олимпийских игр современности) прежде всего крупнейший панэллинский религиозный праздник в честь верховного бога Зевса. Открывался он, как подобало, чисто культовыми мероприятиями — торжественной процессией и жертвоприношением, а потом уже начинались собственно соревнования атлетов. Для людей, поднаторевших в самых различных искусствах и умениях, Олимпийские игры были великолепным случаем блеснуть своим мастерством.

Вот как, например, повел себя однажды в Олимпии софист Гиппий Элидский, кичившийся широтой своих интересов и занятий, считавший, что знает и умеет чуть ли не всё, что доступно человеку. Эпизод этот передал Платон, вложив его в уста Сократа, обращавшегося к самому Гиппию:

«Ты говорил, что, когда однажды прибыл в Олимпию, всё твое тело было украшено изделиями твоих собственных рук, и прежде всего начал ты с перстня, сказав, что это вещь твоей работы, поскольку ты владеешь искусством резьбы по камню; и другая печатка оказалась твоим изделием, а также скребок и флакончик для масла — будто ты сработал их сам; потом ты сказал, что свои сандалии на ремнях ты собственноручно вырезал из кожи, а также скроил свой плащ и короткий хитон. Но что уж всем показалось весьма необычным и знаком высокой мудрости, так это твое заявление, будто ты сам сплел свой поясок для хитона, хотя такие пояса обычно носят богатые персы. Вдобавок ты заявил, что принес с собою поэмы, эпические стихи, трагедии и дифирамбы и много нестихотворных, на разнообразный лад сочиненных речей» (Платон. Гиппий Меньший. 368b — d).

На великий, прославленный праздник в Олимпию стекались десятки тысяч зрителей со всей Эллады. Их ничто не могло остановить. В 480 году до н. э., когда на греков надвигались колоссальные полчища Ксеркса, Олимпийские игры не были отменены![56] Они проходили как раз в тот момент, когда отряд спартанского царя Леонида пытался удержать «варваров» у Фермопил. Именно поэтому состав отряда и был таким немногочисленным: основное войско Эллинского союза планировало присоединиться к нему после окончания игр (VII. 206). Но когда они завершились, было уже поздно: персы, разгромив Леонида, прорвались через Фермопильский проход…