Герои «безгеройного времени»

Итак, надо признать, что на этот раз кинематографу, - как известно, самому массовому из искусств - удалось открыть формулу и парадокс момента и воплотить его в этом странном мифе в безукоризненном пиджаке, с верной «береттой» под мышкой - мифе, именуемом «Джеймс Бонд - секретный агент 007 на службе Ее Величества».

В этом эрзац-герое, занимающем давно уже пустующее место, слились воедино мечта обывателя о том, чего не бывает, и циничное отношение к этой мечте, и циничное отношение к самому цинизму.

Как далеко все это может зайти и кто следующий заменит этого супершпиона на экранах западных кинотеатров и в сердцах зрителей?

1966

«И не особенно люблю Бонда»; «Бонд действует мне на нервы, он мне несимпатичен». Эти признания принадлежат не брюзгливым зрителям, не злонамеренным критикам, не несговорчивым моралистам. Они принадлежат создателям агента 007: первое - Иэну Флемингу, автору «бондианы», второе - Шону Коннери, воплотившему Бонда на экране. «Он и не планировался как персонаж, достойный любви», - продолжает Флеминг. «Я от всего сердца надеюсь, что типов, подобных ему, не бывает», - прибавляет Шон Коннери.

Еще категоричнее в оценке агента 007 Теренс Юнг, режиссер большинства бондовских фильмов; «Мистер Бонд - отвратительный тип... В основе он ведет себя, как фашист/ он мог бы сделать карьеру в 88. Имея разрешение на убийство, он может давать волю своим преступным фантазиям, не боясь попреков, - напротив - он еще получает за это орден. Бонд - полицейский, правда, состоящий на службе Ее Величества, но все же полицейский... Я никогда не читаю Бонда, не хожу его смотреть в театр или в концерт. Я держу его для духовно убогих».

Что это - кокетство? Попытка снять с себя ответственность? Самореклама?

А если нет? Ведь отношения создателей со своим персонажем не всегда - особенно в наши дни - складываются по законам прямой идентификации или столь же прямого разоблачения.

Автор и не задумывал Бонда как персонаж, достойный любви. Но он «отчуждал» в нем некоторые свои тайные вожделения в явных целях «широкого потребления». Создатели фильмов пошли в этом «отчуждении» еще намного дальше.

По, «отчуждаясь» от своих создателей, миф Джеймса Бонда начинает независимое, самостоятельное существование; он уже неподвластен им; они сами с чувством неприязни и страха всматриваются в свое детище. Подобно чудовищу Франкенштейну, оно становится им враждебно и, в свою очередь, приобретает над ними власть. Оно становится их роком, вершителем их судьбы. «Несмотря на весь успех, жизнь обманула Нэпа Флеминга, - пишет его биограф Пирсон, - ... и Джеймс Бонд в конце концов уничтожил свою единственную жертву из плоти и крови».