Герои млечного пути

Пара запоздавших звездолетов вступила в бой, поддерживая клан «Орб». Один из них был оснащен мощнейшей рейдовой пушкой, первый выстрел из которой буквально пронзил массивное тело крейсера насквозь. Сила энергетического удара заставила фенфирийский корабль медленно кувыркаться, погружаясь в атмосферу Зети. Крейсер был уже обречен, и на нем, скорее всего, мало кто выжил. Но и их минуты оказались сочтены. Было очевидно, что они недооценили возможности нападавших, и из звездолета никто даже не успел эвакуироваться.

Второй звездолет фенфирийцев не успел спасти своих соплеменников и потому, вероятно, вступил в бой с особым ожесточением, выпустив при этом из своего чрева десяток орбитальных истребителей. Еще три пиратских корабля превратились в космическую пыль. Следом в небытие отправился истребитель фенфирийцев.

— Товарищ капитан! Мы наблюдаем тридцать фрегатов, пять крейсеров, три военных транспорта и два рейдера! — доложил радарный пост. — Они приближаются к Зети!

— Что?! — Орлов не поверил своим ушам и взглянул на трехмерный экран радара.

— Фенфирийский ударный флот, Юра, — мрачно произнес Дворцов.

* * *

Поврежденный лихтер все же взлетел с крыши здания, где находился последний час. Поднявшись метров на сто, он отлетал от охваченного ожесточенным сражением космодрома и медленно набирал высоту.

Владимир Вдовченков смотрел на него с нескрываемым огорчением. Да, повреждения у модуля были серьезные, если все попытки взлететь увенчались успехом лишь через час. Значит, приземлиться он не может, что, в свою очередь, означало, что группа «Октава» должна изыскать иные пути покинуть планету.

— Вова, что делать-то будем? — спросил Тунгус, получивший свой оперативный псевдоним по месту рождения.

— Нам следует срочно пересечься с Романом и Ди Рэйвом. У них угнанный с Земли звездолет «Альтаир». А это как раз то, что нам нужно. Заодно эвакуируем на лайнер курсантов, подальше от этого бардака. Да и бомбы надо срочно взять под контроль.

— А прикинь, рванет где-нибудь одна — а, командир? — недобро произнес стоявший рядом белокурый Росич и посмотрел на Зоренсона, чья голова торчала из открытого окна микроавтобуса.

— А я тут при чем? — спросил бывший канцлер, пожав плечами.

— Да ты вообще не при делах! Ты просто ежик с окраины, погулять вышел, да?!

— Остынь. В конце концов, не он притащил сюда эти заряды, — вмешался командир.

— Ладно, Володя, — кивнул Росич. — Но тут оставаться больше нельзя. Пора выдвигаться.

— Может, телецентр? — произнесла вдруг Жанна. — Обратиться к населению все равно необходимо. Нам, помимо всего прочего, придется предотвратить большие потери.

— Нереально, — мотнул головой Лейба. — В такой ситуации там усилена охрана. Даже такие супермены, как вы, не справитесь.

Вдовченков еще раз взглянул на пылавший битвой космодром. Прислушался к взрывам и стрельбе. К гулу летательных аппаратов, схватившихся в смертельной схватке, многие из которых кружили уже далеко от зоны поединка.

— Вон тот ангар с левого края — это ведь багажное хранилище? — спросил он у Оружейника.

— Да, — кивнул тот.

Командир посмотрел на Сайлера:

— Вас туда выгрузили с корабля?

— Да, — ответил робот.

— Значит, остальные роботы сейчас там? — улыбнулся Вдовченков.

— Да, — повторил Сайлер.

— Отлично. Жанна и Оружейник, вы остаетесь сторожить Зоренсона. Роботы будут с вами. Припаркуйте машину в менее заметном месте. Остальные за мной…

Глава 29

Курсанты больше не видели никакого смысла в том, чтобы держать Рональда Ловского взаперти. Он мог свободно передвигаться по кораблю, но, правда, не горел желанием это делать. Он только прошел в пилотскую кабину и, сидя в кресле, наблюдал, как перед стоящим у пещеры звездолетом проходит очередная колонна машин с беженцами. Многие колонисты столпились возле скелета пастазуха, напавшего ночью. Вокруг сновали вооруженные дружинники.

Во всем этом движении были смысл и целеустремленность. Желание жить и бороться. Все то, чего Ловский не находил в себе. Он чувствовал, что иссяк. Кончился как живой человек. Он чувствовал себя деревом, сгнившим изнутри. Мертвым деревом, от которого остался только сухой ствол, одиноко торчащий из грунта в ожидании сильного порыва ветра, что окончательно сокрушит его. Или удара молнии, которая расщепит и сожжет иссохшее дерево. Бесславный конец. Незавидная участь. Не останется даже пня, куда сможет присесть усталый путник. Ведь и корни сгниют и будут съедены червями.

Рональд хорошо помнил то, что сказал ему Дэвид там, на Земле, среди руин замка тевтонских рыцарей неподалеку от Калининграда: «А вы на земле проживете, как черви слепые живут, ни сказок о вас не расскажут, ни песен о вас не споют».