Герои. Новая реальность

Мы находились в уже знакомой мне подземной темнице. У двери стоял тюремщик – тот самый, башмаков которого я опасался, выбираясь наверх. Глюмдальклич стояла у стола, на который водрузила дорожную сумку, а Бедари, все еще не оправившийся от неожиданного визита, – у деревянного топчана. Юноша представлял собою печальное зрелище. Прошедшая ночь не добавила ему оптимизма и надежды. И похоже, наш визит усилил его угнетенное состояние. Во всяком случае, он явно терзался ужасными предчувствиями относительно своей судьбы. Появление Глюмдальклич он истолковал как прощание. Бросившись перед девушкой на колени, он оросил слезами ее руки. С трудом моей нянюшке удалось успокоить его и втолковать, что еще ничего не потеряно и что именно Глюмдальклич назначена указом его величества выступить защитницей на суде.

Наш бравый дригмиг был совсем сбит с толку. Чтобы немного прийти в себя и собраться с мыслями, он занялся принесенными вещами. Вытаскивая какую-то деталь одежды из сумки, он внимательно осматривал ее, затем откладывал в сторону и брался за следующую.

Тюремщик нетерпеливо напомнил нам, что время свидания кончается и что арестованному пора бы переодеться, а нам – оставить подземелье. Бедари отошел в дальний угол, Глюмдальклич скромно отвернулась. Дригмиг быстро сбросил с себя мятую, изодранную одежду и начал переодеваться.

Надев шелковые шаровары и мягкие сапоги на низких каблуках, он взялся за сорочку. Сорочка вызвала у него досадливое восклицание.

Глюмдальклич оглянулась.

– В чем дело? – спросила она.

– Лорич, ничего страшного, но вы по ошибке прихватили сорочку Зитери, – ответил арестованный с неловкой усмешкой. – Он не только уже меня в плечах, но и ниже на целую голову…

Действительно, сорочка не доходила Бедари до пояса.

– Каков же ваш рост? – полюбопытствовал я.

– Полтора люнга, – ответил Бедари. – А Зитери – на тридцать мирлюнгов ниже.

Полтора люнга – это 74 фута. Действительно, Бедари был высок, один из самых высоких гвардейцев. Зитери куда ниже, футов 60. Я покачал головой. Глюмдальклич растерянно залепетала что-то. Бедари махнул рукой.

– Пустое, – сказал он. – Обойдемся и без сорочки. – Он быстро надел чистый кафтан. – Я вам очень благодарен, Лорич.

6

Когда мы вышли из подземной тюрьмы и направились к храму, я почувствовал настоятельную необходимость опорожнить мочевой пузырь. Опустив меня, по моей просьбе, на землю, Глюмдальклич отошла в сторону.

Я быстро зашел в заросли лопухов, за которыми меня невозможно было увидеть ни с какой стороны. Отправив естественные надобности, я привел в порядок одежду и уже собрался выйти, как вдруг почувствовал легкое сотрясение почвы – явный признак того, что кто-то приближается. Шаги показались мне более тяжелыми, чем если бы это шла моя нянюшка. На всякий случай я вновь скрылся в травяных зарослях.

Вскоре вслед за сотрясением почвы появились те, чьи шаги стали виновниками этого сотрясения. Это оказались фрейлина Мирлич и ее воздыхатель паж Даргири. Я успокоился и собрался выйти им навстречу. Но слова, сказанные фрейлиной, заставили меня застыть на месте. Разумеется, Мирлич и Даргири говорили вполголоса, но для меня каждое слово звучало совершенно отчетливо.

– Скажите мне, Даргири, – спросила Мирлич, – но скажите чистую правду: вы непричастны к этой смерти?

– Клянусь вам, нет! – отвечал паж. – Как вам могло прийти такое в голову?

– Но вы ведь не любили фрисканда Цисарта, – заметила Мирлич. – Вы приревновали его ко мне и даже грозили примерно наказать, невзирая на высокий чин и положение. Скажу вам, что, едва услыхав эту ужасную новость, я вспомнила об этом… Нет-нет, я вовсе не собираюсь никому рассказывать, но… Даргири, ведь за это убийство арестован Бедари! И его вполне могут приговорить к отсечению головы!

– Мирлич, – сказал Даргири, несколько понижая голос, – но ведь он, возможно, в самом деле убил фрисканда. Я был свидетелем ссоры. Уверяю вас, Цисарт был настроен очень решительно, и Бедари тоже. Но раз уж зашел этот разговор, признайтесь: после той недавней истории фрисканд более не докучал вам?

Мирлич не ответила.

– Мирлич! – воскликнул Даргири. – Еще раз повторяю: я непричастен к убийству Цисарта. А если бы я хотел его наказать, то вызвал бы на честный поединок и уж во всяком случае не прятался бы за невиновного!

– Вот как? – холодно спросила Мирлич. – А мне казалось, что вы просто боитесь вызвать фрисканда. Вы ведь не так уж хорошо владеете шпагой. Не знаю, Даргири… Мне кажется, нам не следует встречаться. Во всяком случае, до тех пор, пока суд не примет решения. И следите за своим лицом – вы не могли скрыть своей радости, услыхав о смерти Цисарта. А когда узнали, что в убийстве обвинен Бедари, едва не запрыгали от восторга. Мне это кажется подозрительным. Смотрите, чтобы такая мысль не пришла в голову еще кому-нибудь.