Герои. Новая реальность

– Колдуны же и знахари считали, что дело в демонах холеры. Теперь, после открытий профессора Коха, наука установила: причина холерины – микроб, невидимое глазу существо, вселяющееся в человека и доводящее его до болезни. Чем отличается, в таком случае, микроб от демона? И где они, миазмы?

– Но, выше высочество… – Полковник не забывал титуловать принца. Наверное, и потому, что обращаться по имени и отчеству, как это принято у русских, гораздо труднее. – Вы не станете отрицать того, что наука являет собой могучую силу.

– Именно. Именно, Herr Oberst. А у нашего народа есть поговорка: сила есть – ума не надо. Ученые все более используют руки, а не голову, наука бьет тараном там, где нужно найти ключик, вставить в скважину и провернуть.

– Найти! То-то и оно! Они, ключики, под ногами не валяются.

– И не должны валяться, Herr Oberst. Ибо втопчут их во грязь. Или того хуже, откроют дверь.

– Почему же хуже?

– Дверь пропускает в обе стороны.

Я сидел и слушал знаменитую русскую беседу. Солнце успело закатиться, принесли лампы, на свет которых летели мотыльки, летели и кружились, не в силах одолеть стекло, не пускавшее к огню.

– К счастью или несчастью, дверь эта потаенная, непостоянная, покажется и исчезнет надолго, на всю жизнь, превращая ключик в безделицу, в ничто – до следующего раза в другое время, другое поколение.

Длинная дорога, незнакомое место, новые люди, вино – все это вместе создало во мне странное состояние благости, восторженного покоя. Я потягивал портвейн, постепенно пьянея, но ничуть не тревожился этим. Такие милые люди, такой спокойный, уверенный Холмс, да и дело выходило хоть и загадочным, на мой искушенный взгляд, но не страшным, не кровавым. Приятное дело, приятное место, приятные люди.

– Ах, что это я разболтался, – перебил сам себя принц Александр. – Время позднее, а вы с дороги. Доброй ночи, доброй ночи всем. А завтра, мистер Шерлок Холмс, я уверен, все трудности разрешатся.

Холмс вежливо поклонился. Все поднялись.

– Всего… Всего восьмой час! – запротестовал я.

– В Лондоне, Ватсон, в Лондоне. – Холмс взял меня под локоть и настойчиво повлек по дорожке вокруг замка.

Яркая полная луна светила лучше дюжины фонарей.

– Я… Я вполне трезв, Холмс.

– Не сомневаюсь.

– Но я действительно трезв. А вот вы, Холмс, не пили почти ничего. Ни вы, ни остальные. – Сейчас я осознал, что стаканы, кроме моего, оказались лишь пригубленными.

– Отдаю должное вашей наблюдательности, Ватсон.

– Тогда почему мы ушли?

– Потому что с нами попрощался хозяин.

– Ах да. Водопроводчики, верно?

Мы успели дойти до нашего пристанища, когда Холмс наконец отпустил мою руку.

В холле нас встретил слуга. На странном французском он объяснил, что предоставлен в наше распоряжение и не будет ли чего угодно. Холмс отправил его отдыхать, и слуга ушел, оставив колокольчик: только позвоните, и он тут как тут. Очень удобно.

Мы сели в кресла около столика, Людовик Шестнадцатый.

– Наши хозяева заботливы. – Холмс указал на бутылку. – Столь любезный вашему вкусу портвейн. Желаете?

– Нет. – Хмель потихоньку таял, искушение росло, но я удержался.

– Отлично. – Он вернул бутылку на стол. – Ну, каково ваше впечатление, Ватсон?

– Просто загадка. Сейф с шифром, а драгоценности исчезли. Невообразимо!

– Да. – Холмс грустно улыбнулся.

– Вы… У вас есть гипотеза?

– Полагаю, мне известно, кто взял драгоценности.

– Неужели?

– Полагаю, это известно и принцу Петру.

– Тогда зачем…

– Полагаю, и похититель знает, что я знаю и что знает принц Петр.

– Погодите, Холмс, погодите. Он знает, что вы знаете, что знает… Нет, это чересчур запутанно. Зачем вообще было звать вас, если всем все известно?

– Грязная работа, Ватсон. Грязная работа. Вы тоже способны мыть полы в приемной после визитов больных, но держите для этого санитарку, не так ли?

– Держал. – Я вздохнул. – Держал, когда практиковал. Но все же…

– Семья Ольдбургских может себе позволить пригласить экспертов из Англии. Это богатая семья, Ватсон, очень богатая.

– Кто же похититель?

– Завтра, Ватсон, все завтра. Вы ведь помните – самым деликатным образом. И переведите часы, или лучше дайте их мне. Вот, Ватсон, теперь вы окончательно в России.

Мы разошлись по спальням. Кровать была расстелена, пахло свежестью, толстая ночная свеча едва горела, но мне хватало света и из окна, от луны.

Я выглянул наружу. Окна моей комнаты выходили на парк. Кроме луны, нигде не виднелось ни огонька. И тишина, полная, почти абсолютная тишина.

Безмятежный, убаюканный покоем, я засыпал с мыслью, что более легкого и приятного дела я не знал за все годы знакомства с Холмсом.

Как человек может ошибаться!

*

Стук в дверь разбудил меня, стук и настойчивый зов:

– Ватсон, Ватсон, просыпайтесь!

– Холмс, это вы? – Я посмотрел на часы. Господи, даже здесь четверть шестого, а в Лондоне?

– Быстрее одевайтесь, Ватсон, я жду вас.