Герой поневоле

Глеб вскрикнул. Тарелку качнуло и бросило влево. Раздался оглушительный грохот, похожий на раскаты далекого грома. Таран осмотрелся. Никаких повреждений видно не было. Скорее всего, корабль был защищен каким-то экраном или полем.

– Спасаемся! – наконец подобрал нужную команду Глеб, машинально сняв руки с колонн управления. – В безопасное место!

Корабль словно ждал этой команды. Колонны управления мгновенно скрылись в полу кабины, кресло пилота перешло в лежачее положение, после этого Глебу показалось, что неведомая сила старается сделать из него котлету. Его вдавило в кресло так, что он даже не мог повернуть голову, чтобы взглянуть на экраны. Только вращал глазами, стараясь разглядеть, удалось ли оторваться от преследования.

Мало-помалу скорость стала падать. Глеб это чувствовал потому, что сначала смог пошевелить пальцами, потом ухитрился поднять свинцовую руку и отереть капли пота, выступившие на лбу. Корабль замедлялся, и пилоту становилось все легче. Наконец небывалая тяжесть от перегрузки сменилась небывалой легкостью. Таран не сразу понял, что произошло. Вначале ощутил в животе непонятную легкость, двигаться стало невероятно просто. Волосы стали походить на шапку одуванчика. Глеб слегка оттолкнулся руками от кресла и взлетел к потолку кабины. Это была невесомость! Фантастическое ощущение не шло в сравнение ни с чем. Пребывание в космосе в бестелесной оболочке было похоже на обыкновенную земную прогулку, если не считать, что все время ты болтаешься беспомощно в безвоздушном пространстве. Теперь же все было по-иному. Глеб рассмеялся, как ребенок, дорвавшийся до заветной карусели, подогнул ноги, взмахнул руками и завертелся волчком, насколько позволяла тесная кабина пилота.

– Капец! – крикнул сам себе Глеб. – Это тебе не «Осьминог» в нашем забубенном городишке!

Немного освоившись, пилот понял, что корабль продолжает выполнять его команду. Он производил какие-то расчеты и, по всей видимости, собирался продолжить полет самостоятельно. Глеб стал рассматривать планету, которая с этой высоты казалась гигантской. Она закрывала почти все поле обзора. Далеко внизу тонкими голубыми нитками извивались могучие реки, белели снежные шапки гор, ослепительно блестели синие глади морей. В таком положении планета казалась Тарану как бы перевернутой. То есть Северный полюс, изображаемый на картах вверху, теперь оказался внизу, а Южный – наоборот, потихоньку разворачивался к кораблю. В кабине мигали различные огни, слышались слова на непонятном языке. У Глеба уже не было того интуитивного контакта с кораблем, как прежде. Он встрепенулся. Корабль стал стремительно снижаться. Сначала этого не было заметно, но нарастающее ускорение явственно свидетельствовало об этом. Глеб ползком поспешил вернуться в кресло пилота.

– Беру управление на себя! – лихо скомандовал он, ожидая, что из пола тут же появятся столбики, но не тут-то было.

Корабль больше не слушался своего нового пилота. Он упрямо продолжал движение в сторону Южного полюса. Елизавета, как назло, не отзывалась. Поэтому все, что оставалось Глебу, – это улечься поудобнее в кресло и надеяться на то, что корабль действительно доставит его в безопасное место. Теперь тарелка снова рассекала атмосферу, на этот раз над водами бескрайнего океана. Пилот с интересом рассматривал почти что черную воду, которая, казалось, кипела, взъерошенная огромными волнами с белыми бурунами. Внизу был шторм. Корабль летел все ниже и ниже. Можно было подумать, что он скользит по водной глади, но на самом деле до поверхности океана оставалось еще несколько десятков метров.

Неожиданно тарелка сделала резкий вираж и на полном ходу нырнула в волны. Глеб вскрикнул от неожиданности и закрыл лицо руками. Но ничего экстраординарного не произошло. Корабль отлично чувствовал себя и под водой. Он опустился еще ниже, туда, где шторм, бушующий на поверхности, был не заметен, и разогнался до невероятной скорости.

Таран поежился в кресле. Вокруг было темно и некомфортно. Тарелка быстро погрузилась на несколько десятков метров, почти что на самое дно. При этом пилоту казалось, что скорость движения ничуть не меньше, чем в воздухе. Разглядеть при этом морские глубины и их обитателей не представлялось возможным. Все, что успевал фиксировать Глеб, – это белые плавучие горы айсбергов неземной красоты.