Герои Пушкина

У героини пушкинского «Рославлева» цельный характер; ей незачем менять жанровые маски, из нравоописательной сферы перемещаться в «готическую»; эпизод с «Сеникуром» освобожден от надуманно-романных наслоений, роковых страстей и кладбищенского антуража. Просто отец Полины «выпросил у губернатора позволения поместить» нескольких пленных офицеров в своем имении. Сеникур (ему 26 лет) выделяется внешностью и умом, «он принадлежал хорошему дому»; Полине он интересен как равный собеседник, а не как любовник (еще один «антизагоскинский» мотив — возможность дружбы между мужчиной и женщиной). Именно Сеникур объясняет ей великий стратегический смысл русского отступления и зловещий — для французов — смысл московского пожара.

Литература:

Венгеров С. А. Русская Шарлотта Корде // Пушкин А. С. [Сочинения]. СПб.; Пг. 1907–1915. Т. 4.

Гуковский Г. А.

Об источнике «Рославлева» // Пушкин: Временник Пушкинской комиссии. М.; Л., 1939.

Дебрецени П. «Рославлев» и «Дубровский» 11 Дебрецени П. Блудная дочь: Анализ художественной прозы Пушкина. СПб., 1996.

Петрунина H. Н. Пушкин и Загоскин // Русская литература. 1972. № 4.

«Русалка»

Драматические сцены

(драматические сцены, 1829–1832; опубл. — 1837; название дано публикаторами)

РУСАЛКА

РУСАЛКА — обманутая князем дочь Мельника, главная героиня незавершенной драмы, сюжет которой позже использован Пушкиным в одной из «Песен западных славян» («Яныш-королевич»). «Русалочья» тема, восходящая к мифологии речного ведьмовства, активно разрабатывалась литературой романтизма, в том числе русского [к 1816 г. относится «Рыбак» В. А. Жуковского, уже в 1819 г. Пушкин вослед Жуковскому написал стихотворение «Русалка» — «изящную стилизацию на грани пародии» (см.: А. С. Немзер), в 1828 г. опубликована повесть О. М. Сомова «Русалка» и др.].

Отец пушкинской Русалки, Мельник, вопреки театрально-романному амплуа, не колдун; он просто готов сквозь пальцы смотреть на любовную связь дочери с князем, лишь бы тот делал дорогие подарки. В тот самый день, когда князь приходит, чтобы объявить дочери Мельника о своей предстоящей женитьбе и разлуке с нею, она ощущает, что беременна. Но «<…> Князья не вольны, / Как девицы — не по сердцу они / Себе подруг берут, а по расчетам / Иных людей <…>». Обманутая любовница бросается в воды Днепра, чтобы в глубине вод очнуться не «отчаянной и презренной девчонкой», но «Русалкою холодной и могучей». Невидимо явившись на свадьбу, она навевает на девушек навьи чары, так что они вместо одного из свадебных величаний поют сладко-страшную русалочью песню («А слышала ль ты, рыбка-сестрица, / Про вести-то наши, про речные? / Как вечор у нас красна девица топилась, / Утопая, мила друга проклинала»). Как и следует ожидать, семейная жизнь князя печальна; его тянет на мельницу, к Днепру, где бродит сумасшедший Мельник («Я ворон, а не мельник»). Во второй приход князя встречает юная Русалочка — его незаконная дочь, посланная матерью Русалкой передать, «Что все его я помню и люблю / И жду к себе»; читатель (зритель) из сцены «Днепровское дно» уже знает о готовящейся мести и легко «просчитывает» дальнейшее развитие оборванного сюжета.

При этом «не важно, свершит ли свой замысел Дочь Мельника <…> — Князь уже наказан одиночеством и тоской» (А. С. Немзер). Ср. проницательное замечание того же автора о возможном родстве сюжета о Русалке и сюжета о Бедной Лизе H. М. Карамзина; в основе близости — литературные рефлексы «мифологической общности». Точно такая же связь — хотя еще более сложная — обнаруживается между сюжетной схемой «Русалки» и сюжетной схемой пушкинской повести «Станционный смотритель».

Литература:

Немзер А. С. «Сии чудесные виденья…»: Время и баллады В. А. Жуковского // Зорин А., Немзер А., Зубков Н.

«Свой подвиг свершив…». М., 1987.

«Руслан и Людмила»

Поэма

(поэма, 1817–1820; опубл. — 1820)

ЛЮДМИЛА