Герои русского броненосного флота

А на следующий день «Владимир» подошел к занятому противником южному берегу под переговорным флагом.

– Я хочу забрать раненых, которых не успели вывести! Надеюсь, возражений не будет! – прокричал на чистом английском Бутаков в рупор.

От английской стороны погрузкой раненых руководил капитан Кеппель.

– Мы много наслышаны о командире «черного парохода», который доставил нам немало тревожных минут! – пожал руку Бутакову англичанин. – Надеюсь встретиться с вами при более спокойных обстоятельствах!

Когда все раненые были загружены, «Владимир» отправился к противоположной стороне бухты.

Ночью на дно бухты легли последние линейные корабли: «Париж», «Храбрый», «Великий князь Константин», «Императрица Мария», «Ягудиил», фрегат «Кулевчи», совсем недавно бывшие красой и гордостью Черноморского флота России.

Пароходы еще два дня, как могли, укрывали от неприятельского обстрела. За это время сняли часть пушек, разгрузили припасы. Затем пришел и их черед.

В ночь с 30 на 31 августа 1855 года Бутаков, по приказу адмирала Новосильского, свез команды последних пароходофрегатов, потом зажег и затопил их.

Когда «Владимир» отошел от берега на глубокое место, на занятом противником южном берегу началась паника, англичане и французы думали, что знаменитый «черный пароход» сейчас обрушит на них град ядер и бомб. Но ничего такого не произошло. Пароходофрегат отошел от берега не драться, а топиться. На пароходе открыли краны и подпалили сразу в нескольких частях. Орудия при этом были все заряжены и наведены на неприятеля. Взрываясь, они давали прощальный залп, как последний салют.

Со слезами на глазах командир последним вступил с палубы в шлюпку.

– Прощай, «Владимир», ты был и домом, и местом ратных дел. Здесь я пережил самые лучшие и горькие минуты моей жизни! – шептал Бутаков, глядя на погружавшийся в севастопольские волны черный остов родного судна.

В его глазах стояли слезы, которых он не стеснялся.

На берегу бывшего командира тут же определили «начальником рейдового отдела оборонительных линий северных укреплений Севастополя». И полки, и экипажи, перешедшие на северный берег, настолько перемешались, что только на наведения порядка в их рядах ушло почти два месяца.

Союзники наших почти не тревожили, штурм Севастополя стоил им столько крови, что больше воевать у них просто не было сил.

Через пару недель пришли вести и о раненых братьях, были они безрадостные. Дмитрий умер от ран в симферопольском госпитале. Владимир был жив, но с обожженным лицом и двумя тяжелейшими контузиями головы.

А вскоре и приказ из Морского министерства – ехать в Николаев и заниматься организацией его обороны от возможного нападения союзников. В жизни Григория Бутакова начиналась новая глава.

Николаевские университеты

В Николаеве Бутакова ждали убитые горем из-за гибели брата Дмитрия родители. Много было переживаний и о медленно идущем на поправку Владимире. Конечно, как и всякий отец, Иван Николаевич был рад стремительной карьере Григория. Подумать только, всего за три года из капитан-лейтенанта он стал капитаном 1-го ранга и флигель-адъютантом, георгиевским, аннинским и владимирским кавалером, да еще с золотой саблей «За храбрость». Такой карьеры не сделал больше ни один из офицеров Черноморского флота, а ведь храбрых и толковых было немало!

Но воевать больше не пришлось. Вскоре начались мирные переговоры, завершившиеся подписанием печально знаменитого Парижского мира. Россия не теряла ни пяди своей земли, но лишалась права иметь военный флот на Черном море.

Вскоре после окончания войны Бутаков был там же в Николаеве переподчинен вице-адмиралу Метлину на правах начальника его штаба. Метлин являлся заведующим морской частью в Николаеве и губернатором города.

Боевых судов на Черном море не осталось, зато остались многочисленные береговые и портовые конторы, с которыми теперь надо было разбираться: что-то сокращать, что-то реформировать. Помимо этого предстояло решать массу вопросов по пенсиям убитым и увечным, и прочим нескончаемым тыловым делам.

Тем временем в Петербурге младший брат императора Александра II генерал-адмирал Константин Николаевич провозгласил курс на создание нового парового флота. Двадцативосьмилетний генерал-адмирал желал видеть рядом с собой молодых и энергичных помощников, героев только что закончившейся войны. Бутаков, как никто другой, подходил для этого. Возможно, сыграло свою роль и то, что ближайшими помощниками Константина были в ту пору Александр Головнин, Алексей Грейг и Николай Краббе, с которыми у Бутакова были приятельские отношения.

В подчинении у Метлина Бутаков пробыл недолго. Скоро старого адмирала забрали в столицу, и бывший командир «Владимира» принял его дела и остался один на один со всем ворохом местных проблем. В августе 1856 года Бутаков был произведен в контр-адмиралы с зачислением в свиту Его Императорского Величества, и это всего в каких-то тридцать пять лет.