Герои русского броненосного флота

17 февраля 1857 года после вручения 17 флотским экипажам Георгиевских знаменных флагов с надписью «За оборону Севастополя с 13 сентября 1854 г. по 27 августа 1855 г.» Бутаков объявил следующий приказ: «…Море вас приготовило, дорогие друзья и сослуживцы, море приучило вас не уметь бояться чего бы то ни было, оно сделало из вас чудо-богатырей, и приходится сожалеть об одном, что флоту нашему недовольно привелось на море же оказать те чудеса молодецкой удали, которые праправнуки теперешнего поколения будут ставить в пример другим из рода в род, в пример военного порядка, послушания, исполнительности, святого выполнения долга службы и присяги, от которых родятся все доблести, столь заслуженно прославившие вас, гг. адмиралы, штаб– и обер-офицеры Черноморского ведомства. Распорядители торжества 7 февраля, выражая чувства морской семьи нашей, пожелали мне иметь как можно более таких сотрудников, каких незабвенный адмирал Лазарев имел в Нахимове, Корнилове и других, отчасти несуществующих и отчасти продолжающих трудиться и ныне на пользу Отечества и флота русского. Я имею вас всех сотрудниками и радуюсь и горжусь этим. Ни Нахимов, ни Корнилов не родились, а сделались Нахимовым и Корниловым, сделались потому, что постоянно ли себя всеми силами прежде службе, а погодя себе, а не прежде себе, а потом службе; и никакие преграды, никакие огорчения, неизбежные в быту человеческом, не могли отклонить их… от этого пути. Вот весь секрет этих знаменитых вождей наших, завещанный нам в огне и пламени Севастополя, но который не был для вас секретом, как знает целый свет. Будем же помнить этот секрет, будем дружно стремиться к благой общей цели, и тогда я буду окружен все Корниловыми, все Нахимовыми…»

В силу своего нового положения Бутаков перебрался в дом, который некогда занимал незабвенный Михаил Петрович Лазарев, хотя и по-прежнему старался как можно чаще бывать у родителей.

Помимо бумажных дел, в это время Бутаков воссоздает Днепровскую флотилию. Правда, это были всего каких-то пять гребных канонерских лодок. Но все же лучше, чем ничего.

В это время великий князь Константин приходит к мысли о создании на Черном море «Русского общества пароходства и торговли» (РОПиТ). Директором общества назначили инициатора его создания Николая Аркаса. Сам Константин стал одним из главных акционеров. Пароходы РОПиТа могли в случае начала войны быстро быть вооружены и использованы как крейсеры. По существу, это было начало возрождения будущего флота, пусть пока и замаскированное и весьма скромное.

Верный корабельной привычке, он требовал от подчиненных, чтобы те делали доклады, излагая краткий конспект на маленьком листке бумаги. Многие считали это чудачеством нового начальника, Бутаков же искренне верил в то, что его начинание заставляет подчиненных лаконичней формулировать свои мысли.

Из Петербурга помогали советами товарищи по севастопольской обороне – бывший командир парохода «Тамань» Андрей Попов и бывший адъютант Корнилова Иван Лихачев. Лучшим же наставником был в ту пору отец, прекрасно знавший за много лет службы всю николаевскую «кухню». Именно он зачастую наставлял сына, уберегая его от скоропалительных необдуманных решений.

Григорий Иванович досадовал:

– Надо же было мне попасть на свою должность в такое время!

Не обходилось без терний. По Парижскому договору Россия имела право держать на Черном море всего шесть паровых и четыре парусных судна. Строительство их шло уже полным ходом, но все лучшие офицеры ушли к Аркасу в РОПиТ, где больше платили. Приходилось ругаться и с Аркасом, и с другими. Как бы то ни было, но все новые суда Бутаков укомплектовал. Несколько офицеров были отправлены в Англию для приемки новых пароходов и механизмов к ним.